Страница 72 из 81
Но вопреки желаниям и прогнозам я снова заснул в автобусе, и уже там, в пучине сна, я подумал, что слишком много сплю в последнее время.
Голос в динамике, объявлявший остановки, бор-машиной прошёлся по ушам. «Качество звука – плохое», – сделал я глубокомысленный вывод, и начал вылезать с неудобного сиденья над колесом автобуса. Сейчас устроим рок-н-ролл. Настроение у меня подскочило вверх, я раскраснелся и вспотел.
–41–
– Всем привет, – я громко поздоровался с ребятами, которые носили стулья в актовый зал. Охранник рассказывал, что когда-то, далеко до капитального ремонта, в этом зале проводились партийные собрания, на которых рассказывали, как плохо живётся в Америке, как гнусно хотеть нормального сервиса, и как важно не быть неформалом. Партсобрания действительно были, а остальное я дофантазировал, но думаю, что практически угадал. Символично было сегодня спеть здесь песню «Ерунда» со словами: «Вы создали имидж, тенденции, моду, а мы вас просили всего лишь свободу». Или затянуть зычным эхом – «О-о-от пера до пера – Магомет да гора», это ещё одна наша песня – «Крылья». Всё это сегодня мы споём.
Я, настукивая ритм еще одной нашей композиции на гипсокартонной стене, дошёл до небольшого помещения, где расположилось восемь рядов из офисных стульев. Сцена была импровизирована нашей дислокацией – у дальней стены от входа. Там уже смонтировали барабанную установку, Богдан занимался настройкой гитар, а Боцман с Крисом стояли у главного микрофона и внимательно слушали Жору, который вспотел и сбросил Скорповскую кепку, открыв миру комок нечесаных чёрных кудряшек. Было видно, что Боцман слушает его невнимательно, барабанщик сам себе режиссер, а вот Крис достаточно вдумчиво кивал словам Жоры и даже прерывал его вопросами и уточнениями: «А мне вот здесь точно стоять?». Он проводил рукой в пространстве определенным режиссёром, и тот одобрительно кивал.
– Эй, что за цирк? Зажжём сегодня? Богдаша, «Металлика» выкинула вакансию в инет или что? – я излучал позитив. – Улыбнись хоть, – добавляю, уставившись в лицо второго гитариста.
Гогот Боцмана меня тут же окатил с ног до головы. Вырвавшись из кольца скучных Жориных инструкций и Крисовских поддакиваний, барабанщик обнял меня, хорошенько хлопнул по плечу и добавил:
– Ну, наконец-то, где тебя черти носили?
– И были ли это черти, – язвительно вставил Богдан.
– Спокойно ребят, сегодня настроен зажечь. Песни повторил, надеюсь, не запнусь.
– Я на всякий случай на пюпитре распечатку положил, – с успокоительной интонацией сказал Жора.
– На чём ты распечатку положил? – Боцман был недоволен формулировкой.
– Да ладно, проехали… Ты всё понял по своей позиции? – обратился он уже к Крису.
– Да, спасибо.
– Тогда я ушёл настраивать пульт, а вы, – он снова бросил презрительный взгляд на меня, – прорепетировали бы, что ли, или думаете, что само выгорит?
Но моё настроение было не сломить подколками, безразличными взглядами, уничижительной интонацией. Я летел. И крылья мои были из стальных перьев.
– Само? Вы так это называете? Я привык это называть вдохновением.
– Смотри, – Жора перешёл на ты, и ушёл к микшерному пульту.
Лишний человек ушёл от сцены и группа «Хаттагай» осталась наедине со своими проблемами.
– Ну, что, ребят, зажжём как тогда, в клубе? – ко всем по-дружески произнёс Боцман. – Давайте покажем им всем.
– Что показывать? Как наш нарик забудет слова?
Я не ожидал таких слов от Криса.
– Точно! Как на последней репетиции, – поддакнул ему державшийся в стороне Богдан.
– Что вы всё о плохом, – затянул свою пацифистскую хрень Боцман. – У нас есть дело, которое мы должны выполнить. Мы должны… – и тут ласковый до этого момента голос Боцмана превратился в сталь, – мы должны записать и выпустить альбом, а потом будем выяснять отношения. А иначе, блин, я размажу каждого из вас по стенке.
– Боцман, ты не понимаешь? Это же он всё нам портит, – было видно, что Крис давно что-то держал в себе и вот сейчас плотины рухнули под давлением скопившихся предъяв. – Это всё он, его загоны, его Сэнсэи. Мы же об этом знаем, он ни одного дня не может прожить без маленькой дозы. Или можешь, Олег?
– Нет, я вообще живу неправильно, – брякаю ему в ответ, не чувствуя ответственности за сказанное, меня намного больше интересовал мой палец, который я перемотал толстым шнуром колонки. Я изучал степень его несгибаемости в таком виде.
– Видишь? Ещё доказательства нужны? – В зале повисла тишина. Жора уже ушёл, ребята давно перестали носить стулья. Наше возмущение и неприязнь друг к другу были одинокими обитателями пространства.
– Ты тоже бухал, и ты тоже был в невменяемом состоянии, но ни у кого и мысли не было, чтобы тебя выкинуть из группы, – парировал Боцман, защищая меня и мой безразличный взгляд на Криса.