Безумно

– Нет, – я быстро качаю головой. – Я тоже так считала. Собеседование прошло просто отлично, я была полна надежд и оптимизма. Три недели назад мне прислали электронное письмо, в котором говорилось, что все остается в силе и никаких помех для моей стажировки у них в компании не возникнет. Что они пока все подготавливают. Но затем последовал отказ. Видимо, они просто хотели поддерживать связь со мной, на случай, если их кандидат отпадет. К сожалению, этого не случилось. – Произнеся это вслух я только еще больше расстроилась и начала нервно перебирать пальцами нитки в прорези моих потертых джинсов.

Тем временем в клубе меняется музыка, а вместе с ней и световые эффекты. Я чувствую, как пахнет паром из дым-машины и лимоном, потому что девушки рядом с нами пьют текилу.

– Джун! Почему ты мне сразу не сказала об этом? Не обсудила со мной все варианты? – Энди кладет ладонь на мою руку. – Мы найдем для тебя что-нибудь еще. И очень скоро.

– Надеюсь. Теперь сроки действительно приближаются. Я проверила почти все варианты и компании в Сиэтле. У них либо нет открытых вакансий, либо они в принципе не берут стажеров.

– Если после того, как моя жизнь перевернулась с ног на голову и приезд сюда пошел совсем не по плану, я все равно смогла найти работу и жилье, то ты уж точно найдешь способ пройти эту стажировку. – Она уверенно пожимает мне руку.

Да, конечно… Энди определенно права. Она должна быть права.

– Почему бы тебе не договориться о практике здесь?

– Здесь? У Мэйсона? – удивляюсь я и недоверчиво морщу лоб. – Это клуб. Как можно организовать тут настоящую практику в соответствии со всеми требованиями?

– Мы обязательно что-нибудь придумаем. Например, ты можешь помогать с административными обязанностями или планировать и реализовывать тематические вечеринки раз в неделю. Если честно, я сама рассматриваю MASON’s как место для стажировки в следующем семестре, – она пожимает плечами. – Ты, безусловно, тоже могла бы это сделать.

– Я так не думаю.

Мэйсон. Ни в коем случае я не смогла бы плясать под его дудку неделями. Наверное, я скорее сожгла бы здесь все со злости к чертовой матери уже через пять минут.

– Это просто идея. Может быть… оставим ее на черный день?

Она просто хочет помочь мне, я знаю. Поэтому киваю подруге, которая тут же радостно мне улыбается. Для меня этот черный день настанет, только если я потеряю стипендию и у меня не останется абсолютно никаких других вариантов – и я имею в виду буквально ни одной альтернативы. До этого я ни при каких обстоятельствах не ввяжусь в это безумие. Сначала я обойду все возможные фирмы и агентства, все до единого.

Поскольку Энди стоит знать об этом, я даю понять, насколько серьезно я отношусь к данной идее. Но подруга комментирует мой монолог лишь расслабленным: «Поживем – увидим». Отлично. Похоже, она хочет, чтобы я прошла через этот кошмар. Я имею в виду, после того поцелуя… как это может быть хорошей идеей? Тем не менее в моей голове возникает вопрос, возможно ли это на самом деле. Мне пришлось бы убедить своего профессора утвердить стажировку в клубе и доказать, что она соответствует предъявляемым требованиям. Если оформить это в рамках ивент-менеджмента, то проблем, конечно, быть не должно…

Нет. Это ни за что не произойдет. Мэйсон и я – это просто невозможно.

Сейчас утро субботы. Спала я просто отвратительно, хотя кровать Энди – это райское место. Здесь комфортнее, чем у меня, и мне нравится ее новая уютная комната. В принципе вся квартира – это дом мечты, и мне обычно легко расслабиться здесь. Только не сегодня.

Моя голова слишком забита стажировкой, а другие части тела – Мэйсоном.

Пискнув, я сладко потягиваюсь и от души зеваю. Сегодня должен быть приятный день, солнечный, почти безоблачный, дождя совсем не ожидается. Первые лучи солнца уже пробиваются сквозь легкие, спадающие до пола бордово-красные шторы. Мы купили их вместе с Энди в прошлом месяце. Это был последний штрих, которого не хватало в ее комнате.

Храп Носка доносится до моих ушей, время от времени он тихо поскуливает. Ему, наверное, снится что-то странное, и во сне он подергивает своими маленькими лапками, как это часто бывает. Надо бы встать, чтобы посмотреть, все ли в порядке, но я пока еще пытаюсь избавиться от ощущения усталости и морального истощения, оставшихся после этой неспокойной ночи.

Я задумчиво смотрю в белый потолок.

Энди спит в комнате Купера, они, вероятно, еще не проснулись. Купер, может быть, и да, но Энди точно нет, и поэтому он тоже пока не встает. Сон – одна из лучших вещей, которые жизнь может предложить Энди. Я не могла бы пролежать в постели до девяти утра, даже если бы от этого зависела моя жизнь. По крайней мере, это случалось нечасто, такие дни я могу сосчитать по пальцам. Обычно мне не нужен будильник, и я просыпаюсь сама с шести до семи утра. По выходным, надо признаться, я иногда завидую хорошему сну подруги.

Как, например, сегодня. Я бы лучше нежилась в постели и пряталась здесь от всего и от всех, чем встала бы и занялась опять своими проблемами со стажировкой. Это так расстраивает меня… Где теперь найти место практики?

– Но пользы это не принесет, – ворчу я, снова зеваю и свешиваю ноги с края кровати.

Я была права, Носок видит какой-то сон, движения его морды и лап вызывают у меня улыбку. Милое создание. Он чудесный, но при этом кошмарно избалованный. Теперь у него в каждой комнате есть своя собачья подстилка. Здесь, у Купера, Дилана и даже у Мэйсона, – так сказала Энди. Этот парень – король всех собак. Только в моем общежитии у него пока нет своей лежанки, я либо беру с собой эту из комнаты Энди, либо Носок спит на кровати у меня в ногах.

Я осторожно встаю и стараюсь, не разбудив малыша, дать ему возможность еще немного поспать, пробраться на цыпочках к шкафу. Там я беру свою сумочку, которую повесила на ручку дверцы, в ней лежит моя запасная косметика на всякий случай. Из нижнего ящика я достаю стопку одежды, которая всегда ждет меня здесь. Энди постоянно кладет туда что-нибудь свежевыстиранное и нарядное. Специально для меня.

Затем я подхожу к столу Энди и открываю правый нижний ящик, в котором она прячет для меня еще один набор косметики и необходимые средства для снятия макияжа. Она делает все это для того, чтобы я могла без проблем остаться у нее на ночь.

Я тихонько вздыхаю и улыбаюсь. Энди слишком хороша для этого мира.

Со всем этим багажом я пробираюсь в ванную, чтобы никого не побеспокоить. Я делаю это быстро и почти бесшумно, потому что по утрам не особо хочу с кем-либо встречаться – по крайней мере, так, как я выгляжу сейчас. И меньше всего – с Мэйсоном.

Я редко снимаю макияж у Энди, даже ночью. Слишком велик риск, что меня увидят ненакрашенной на следующий день. В таком виде я не чувствую себя уверенной. Как будто меня не за что ценить. Для Энди это не важно, но для меня – очень. И так будет всегда. Вот почему я остаюсь у нее не так часто, как хотелось бы.

В ванной я запираю за собой дверь, кладу все на пол и беру одно из аккуратно сложенных полотенец с открытой полки. Энди отсортировала их по цвету и размеру. Она не может и не хочет избавляться от некоторых своих тараканов. Но это нормально. Такие загоны, как этот, не портят ее, а только наоборот. Прежде всего для такой неряхи, как я, в некоторых ситуациях они буквально спасают мне жизнь. Что касается порядка и планирования, то без Энди я бы просто пропала. К счастью, мы планируем свое будущее, включая собственное ивент-агентство, вместе, и я могу сосредоточиться на своих сильных сторонах. Они явно заключаются не в четко структурированной подготовке и детальной продуманности, а в их творческой реализации. Мы с Энди сочетаемся, как теория и практика.

Я наклоняю голову немного вправо, смотрю на себя в длинное и большое зеркало над двумя раковинами и, как всегда, поражаюсь тому, на что способен мой тональный крем. В такие моменты я могу сказать, что он стоит своих денег. Конечно, он уже не покрывает идеально, кое-где слегка стерся, но винное пятно можно разглядеть, только если знаешь, что оно там есть. Тогда становится видно, как оно просвечивает. Но даже в этом случае его можно принять за отпечаток после сна или просто покраснение на коже, которое быстро проходит.