Безумно

Было бы ложью, если бы я сказала, что мне это не нравится. Было бы неправильно утверждать, что мне неприятна его близость или что он плохо целуется. Потому что целуется он хорошо, да еще как. Мы словно две идеально сцепленные шестеренки. И из-за этого моя идея превращается в настоящий кошмар. О чем я только думала?

Я отчетливо ощущаю игру его мышц, когда мои пальцы спускаются по его рукам чуть ниже широких плеч, и… еще я чувствую его возбуждение.

Это тот момент, когда мои мысли проясняются, а глаза открываются.

Я немедленно прекращаю поцелуй, отталкиваю Мэйсона от себя, хотя я и не могу полностью от него отстраниться. По крайней мере, его запах, вкус и тепло все еще со мной, и они затуманивают сознание, как сильный наркотик. Его руки все еще держат меня, и я почему-то позволяю ему это.

Я дышу слишком быстро, слишком громко, слишком тяжело, мы смотрим друг другу в глаза, и мне интересно, о чем он думает. И что думаю я сама…

– Ну что ж, желаю тебе счастья с этим неудачником, – слышу я голос Гриффина где-то вдалеке, но мне все равно. Ни Мэйсон, ни я ничего ему не отвечаем.

У нас сейчас совсем другие проблемы.

В ту секунду, когда Мэйсон полностью отпускает меня и отступает, мне становится очень холодно. В центре клуба, среди потной толпы.

– Он ушел, – выдаю я. Вот это да. Умно, красноречиво, своевременно… в этом вся я.

– Да, – хрипло отвечает Мэйсон. Его вопросительный взгляд настолько проницателен, что мне хочется отвернуться и убежать, не сказав больше ни слова.

– Хорошо. – Надо немедленно уносить ноги, потому что становится только хуже. Однако вместо того, чтобы двинуться с места, я заявляю: – Ну и засранец!

Это заставляет Мэйсона усмехнуться. Никто не выглядит так привлекательно, как он, когда ухмыляется и заставляет меня… так, остановись! Я сразу же обрываю себя, не позволяя мыслям развиваться в этом направлении.

– Да, он такой.

Боже, он явно мог бы добавить хоть что-то еще. Все это было для него просто шуткой? Он думает, что я поступила бы так ради кого угодно?

Во мне зарождается злость. На него, на себя и на дурацкую идею. Теперь Мэйс уверен, что я хочу чего-то от него и что его подарки были все-таки не зря.

Я смотрю на него, уперев руки в бока.

– Пожалуйста, Мэйс, обращайся! Я спасу тебя снова в любое время.

Вместо глупого комментария, насмешки или еще какой-нибудь чепухи я получаю в ответ его честную улыбку, сбивающую меня с толку. И не менее обезоруживающее: «Спасибо, Джун» – перед тем как Мэйс удалился от меня по направлению к своему офису. Итак, у меня есть ответ. Он понимает, что я не стала бы делать это для всех… Если честно, несколько секунд назад я даже не знала, что сделаю это для него.

Мэйсон дотронулся до меня. До моей шеи. С левой стороны. Я сама приблизилась к нему, я начала это все – и была не против. В момент поцелуя это не имело значения, я даже не думала об этом. Я не испугалась. Не отступила.

И это опасно. Это пугает.

Это напоминает мне момент в школе, когда у меня закончилась косметика, и я понятия не имела, где ее взять посреди сельской местности Монтаны. Или однажды летом в старшей школе, в первый день моих месячных я была, как назло, в светлой юбке. Ужасное напряжение, парализующая растерянность и крайняя степень паники.

Я делаю глубокий вдох, собираюсь с силами и бросаю последний взгляд на Мэйса, прежде чем он исчезает в толпе.

Вместе с ним испарился мой шанс спросить, кем же был этот мерзкий парень.

Я опускаюсь обратно на барный стул, глядя на коктейль, стоящий передо мной, и замечаю, как Энди смотрит на меня с открытым ртом.

– Мне… это?..

– Ага, – просто отвечаю я. Видимо, в отличие от меня, ей трудно сформулировать свои мысли, но я точно знаю, о чем она хотела меня спросить.

И хотя я сама все еще нахожусь в некотором оцепенении, краткие ответы выходят у меня довольно неплохо. Максимальный эффект, минимум умственных затрат.

Однако Энди быстро приходит в себя.

– Я ничего не перепутала, ты сейчас поцеловала Мэйсона? Ты?

– Это ничего не значит.

Я быстро делаю глоток коктейля. Отлично, я так старалась, что чуть не подавилась.

– А он об этом знает?

Моя лучшая подруга скептически смотрит на меня, снимает и протирает очки и затем забавно шевелит носом, надевая их обратно.

– Он же не придурок, – я задумчиво опускаю стакан.

Она смеется.

– О, все-таки нет? Ты вечно называешь его именно так.

Застонав, я закрываю лицо руками, чтобы взять себя в руки и собраться с мыслями.

– Это правда ничего не значит. Я не знаю, кем был этот парень, но он вел себя как дерьмо и всячески подчеркивал, что Мэйсон недостаточно хорош ни для чего-либо, ни для кого-либо. Мэйс наш друг, Энди. Что-то внутри меня оборвалось, и я просто должна была помочь ему.

Я пожимаю плечами.

– Да, понимаю. Ты первая идешь в бой за своих друзей, без всяких «если» и «но». Просто… почему это должен был быть именно поцелуй? Такой поцелуй, Джун. Про него нельзя сказать «ничего», совсем нет. Мы с Купером сейчас вместе. И теперь я знаю, что значит такой поцелуй.

– Сбой системы, короткое замыкание – я не могу объяснить тебе это по-другому. Как бы там ни было, тот парень ушел, а мне доставила удовольствие возможность разозлить его.

Я усмехаюсь, глядя на Энди, которая лишь качает головой в ответ и возвращается к работе, а я пытаюсь насладиться вечером и начать праздновать наступление каникул. И не размышлять ни о чем таком, что к этому не относится.

Несколько часов спустя Энди наконец заканчивает работу и присоединяется ко мне по другую сторону барной стойки.

– Это была лишь короткая смена, но я совершенно измотана, – ворчит она себе под нос, переплетая косу.

Я осматриваю ее наряд. На ней снова эта ужасная рубашка, в которой она похожа на лесоруба. Видимо, она заколдована, и Энди от нее никогда не избавится, если я не возьму это в свои руки. Я так долго уже планирую это сделать… Что, возможно, эта штука проживет еще целую вечность. Я еле заметно качаю головой и улыбаюсь. По крайней мере, Энди счастлива, когда носит ее.

– Сегодня много людей, неудивительно, что ты устала. Ты все еще хочешь потанцевать со мной? Или ты предпочтешь посидеть в баре и поболтать? В любом случае, сначала кто-то должен принести тебе попить.

Как раз в этот момент Купер очень вовремя ставит стакан прохладной воды с лимоном перед носом моей подруги. Этот парень настолько внимателен и заботлив, что это аж раздражает. Но я все равно улыбаюсь, потому что очень рада за них. Искренне рада.

– Прямо как по команде, – комментирует Энди, сияя и глядя на Купера, и делает большой глоток. – Мм, как же хорошо. Что? Почему ты так смотришь на меня?

– Я просто подумала о нашем первом вечере в MASON’s, о том первом стакане воды, который ты выпила здесь, прямо на этом месте, о первой встрече с Мэйсом и Купером. Я вспомнила твой первый день в Сиэтле и все, что с тех пор произошло.

– О да, произошло чертовски много всего, – соглашается она со смехом. – Сейчас все отлично, учеба идет хорошо, и забот у нас стало поменьше. Я не смела и надеяться на это.

Я киваю.

– Все в порядке? – спрашивает Энди, и я точно знаю, что нет смысла скрывать что-либо от нее.

– Да, вполне. Я просто нервничаю из-за стажировки.

– А что с той должностью в большом агентстве рядом с башней «Спейс Нидл»? Они ведь обещали тебе место. Я думала, все уже решено.

– Они взяли кого-то другого, – признаюсь я. Да, я не сказала Энди всего, что хотела сказать.

– Но как? Они не могут этого сделать!

– Нет, могут. – Я делаю последний глоток лимонада, на который перешла около часа назад, и задумчиво передвигаю стакан по столешнице взад-вперед. У меня вырывается вздох. – В итоге у меня появилось еще три конкурента.

Выражение лица моей лучшей подруги справедливо меняется с возмущенного на смущенное.

– Разве ты не говорила, что со стажировкой все улажено? Я не понимаю, мне казалось… Я что-то пропустила?