Страница 13 из 48
– Ты хороша без тряпки, которую я втоптал в песок, – он выбросил лапу вперед, не глядя на пришелицу, – поднимись по настилу, справа от моей берлоги большой сундук, спрятанный под корневищами, там платья бывшей супруги, – он чихнул, – выбери пару платьев на вкус.
– Сразу два платья, – усмехнулась Сандра, – не много ли? – она попыталась погладить медведя по голове, но он увернулся, – а что взамен?
– Ну, тогда дай мне разок, – он не смотрел на женщину, – ты так хороша, что я плачу, сожалея, что моя морда в пещере не человеческая, а медвежья, лишь всё остальное...
– Что мне до твоей морды, – она развеселилась и обняла голову медведя, – главное, всё остальное.., – Сандра так расхохоталась, что вспугнула дикую пчёлку, невесть как попавшую в пещеру и вкусившую медок жёлтых кувшинок, – впрочем, эта мысль, должна же я тебя отблагодарить за то, что ты воскресил меня в пещере, уберёг от поезда, а у бедной девушки, кроме её к о р м и л и ц ы, – и она провела ладонью ниже живота, – ничего нет!
Поймав себя на мысли, что медведь всё же не мужчина, она шумно вздохнула, упала спиной на песок, разбросав ноги и закрыв глаза. Сандра лежала так долго, пока не стало зябко; не встретив участия, она вскочила, смахнула с плеч песок и бросилась вплавь, на середину озера, где бил горячий источник, пытаясь согреться. Сама пещера бурого медведя как бы разделялась на две плоскости. Верхняя походила на настил, сплетённый причудливо изогнутыми корнями, порою трухлявыми отмершими, но ещё продолжающими висеть под землёй, лишь стоит прикоснуться, как они рассыпались и превращались в пыль.
Второй же ярус пещеры занимало озеро в жёлтых кувшинках, вылегшее из горячего ключа в самом глубоком пласту земли. И в полдень вода так прогревалась, что стебли кувшинок сжимались, цветы несколько привядали, но ближе к вечеру, когда прохлада обволакивала пещеру, они вновь оживали и цвели до самого последнего луча заходящего солнца, которое виднелось в отражении глади воды сквозь обильные трещины верхнего пласта земли.
Самая большая кувшинка была так царственно хороша, что у Сандры захватило дух, когда она подплыла к ней ближе, вспугнув дикую пчёлку, та взлетела и растворилась в брызгах озёрной воды. Плывя на спине, разгребая руками стоячую гладь озера, пришелица осматривала верхнюю часть пещеры, ища глазами Сёмку.
– Будь осмотрительна ночью, – вдруг услышала чей-то нежный голосок, совсем рядом, прямо почти под ухом. Со спины перевернулась на грудь, но никого не было, кроме царства кувшинок.., хотя человеческая речь звучала очень близко.
– Кубышка? – Сандра вдруг поняла, кто с ней заговорил, – что ты хочешь этим сказать? – она подплыла впритык к цветку и развернула его чашу, чтобы отчётливо расслышать слова.
– Ночью хозяин сбрасывает шкуру медведя и становится мужчиной, злым и похотливым.
– Хромым? – переспросила Сандра, – лаская взглядом чашу жёлтого цветка, – как ты прекрасна, кто заточил в этот горячий ключ?
Кувшинка же продолжила: – возможно, он припадает на правую ногу, потому что в той первой жизни подражал Оводу, то есть был романтиком.
– Я ищу свою память, милая, – сказала Сандра, – и многое вспоминаю, – она задумалась, – ты хочешь сказать этим, что он притворяется.
– Нет, – засмеялась Кубышка, – он привык так ходить, он считает, что волочить правую ногу более мужественно, чем твердо ступать на обеих ногах.
– А куда же он прячет шкуру медведя? – спросила обеспокоенная Сандра, – мне это не нравится, в этом я вижу злой умысел, человек в двух лицах всегда опасен, где бы он ни был, на земле или под ней.
– Тут я с тобой согласна, – Кубышка развернулась совсем близко к лицу женщины, – прежде чем снять шкуру медведя, он произносит одно заговорённое слово, пьёт горькую отраву, считая этот напиток, вызывающим страсть, – Кубышка вздохнула, – прошлой весной Сёмка оборвал почти все кувшинки вокруг меня для своего бренди.
– Он делает из кувшинок напиток? – удивилась Сандра.
– Зелье, – продолжила с грустью Кубышка, – он мстит мне, придет время и в озере будут торчать одни голые стебли, он даже листья обрывает, когда выносит цветок на продажу.
– Что же это за слово? – в раздумье переспросила Сандра, – я слышала нечто похожее во сне, но теперь я всё более склонная думать, что это был далеко не сон, там тоже присутствовало какое-то слово, отчего задрожала земля под ногами и я потеряла ориентир.
– Я так думаю, что это слово самое простое, – продолжила Кубышка, – ночью я плохо слышу, потому что опускаюсь со своим царством на дно озера, в самый глубокий пласт земли, – после паузы добавила, – но, по всей вероятности, магическим словом является – О в о д.
– Овод? – удивилась Сандра, – если он ночью снимает медвежью шкуру и становится мужчиной, которому помогает стальной Овод, я могу в это поверить.