Страница 55 из 228
Платье было ужасное — его выбирала сама Сесили. Серебристо-голубое, из мерцающей легкой натуральной матовой ткани, вроде креп-жоржета, слегка открывающее грудь, подчеркивая ее форму и поддерживая ее плотной, чуть присобранной в середине деталью корсажа, а сзади отрывающее спину почти до середины. Неширокая летящая юбка ниспадала до лодыжек — этакий компромисс между вечерним и летним нарядом. Лифчик к платью не предполагался, а если и предполагался, то какой-то уж совсем диковинный, для сглаживания же особенностей женской анатомии изнутри имелся плотный шелковый чехол. Были куплены и туфли -лодочки на низкой подошве, почти без каблука. Вдобавок, платье плотно охватывало талию, а сзади, под низким вырезом на спине затягивалось на бант лентой шириною в ладонь… Как она будет надевать этот кошмар со своим больным боком? Вдобавок, Гвен вспомнила, что оставила мазь и таблетки в номере Ван Вестинга. Вот проклятье!
Вечер тогда был сорван: на счастье Гвендолин концерт Роя отменили по каким-то внутренним причинам, которых Гвен не знала. Вроде бы, в этот вечер кому-то срочно понадобилось помещение клуба, и он заплатил баснословную цену, оставив с носом Роя и его мать. Праздник же перенесли на конец лета — после того, как хозяин клуба провел два часа в кабинете в обществе разъяренной Сесили, уламывая и успокаивая ее. Гвен же была очень довольна. Платье повисло немым укором в прозрачном чехле, и Гвен надеялась, его очередь уже никогда не придет. Но нет же — дождалась-таки, треклятая тряпка!
Гвен глянула на часы-будильник на тумбочке: до закрытия буфета оставалось пятнадцать минут. Есть очень хотелось. Если бы не завтрак, Гвен бы пошла в бельевую к старшей горничной, заплатила бы побольше — и через пару часов у нее бы была пачка чистых маек и шортов. «Ну ладно, мерзкая хламида— я так и сделаю, но сперва поем!».
Кое-как влезла в платье: с синяком, который теперь стал истинно синим с лиловыми пугающими оттенками там и сям, застегнуть тугую молнию на боку (к счастью, не на больном) и завязать идиотский бант было делом непростым. Но Гвен, раззадоренная голодом и злостью на зловредную тряпку, таки победила ее. Она напялила туфли, взяла ключ и телефон и поскакала по коридору в холл — на завтрак. Администратор — тот самый, что поделился с ней ценной информацией про спящую красавицу и чудовище, изумленно воззрился на нее через очки.
Гвен торопливо кивнула ему и забежала в длинную, с низким потолком пристройку к основному зданию холла — буфет. К счастью, она была там не одна. За столиком у окна сидела молодая мамочка с малышом, который неторопливо и очень старательно, помогая себе всеми десятью пальцами, запихивал в рот гигантский шоколадный кекс. Мамаша — красивая черноволосая женщина — мельком взглянула на Гвен и ее платье и опять отвернулась к окну, не переставая при этом журчать по телефону и прихлебывать воду из пластиковой бутылки.
Гвен взяла себе самый здоровый стакан с кофе, булочку, упаковку сливок для кофе, большой йогурт, кусок сыра и оладью, которую пожарила сама в вафельнице из заготовленного в большой кастрюле теста. Оладью она слегка передержала, и из-за этого клетчатый блин заметно почернел с одного бока – но и это ее не отпугнуло. От запаха пекущегося теста в животе урчало совсем уж неприлично. Кое-как выковыряв из вафельницы прилипший шедевр собственного кулинарного искусства и немного подумав, Гвен взяла себе на потом пару зеленых, словно восковых, яблок. Взгромоздив все это обилие на поднос, она выбрала себе столик в углу, где сходились два, во всю стену, окна, и принялась за еду.
Может, посадить на мерзкое, неудобное, цапающее молнией кожу платье кофейное пятно? Гвен, заглатывая жадными кусками булочку с сыром, прикинула, что, может ей еще и понадобится это орудие пытки — больше моральной, чем физической. Она уже расправлялась с оладьей, заедая ее вместо сметаны йогуртом, как зазвонил телефон. На проводе была Сесили.
— Привет, Линда, ты уже встала?
— Да, я завтракаю. Доброе утро! Что-то случилось?
— Нет, что ты! Спасибо, все отлично. Как твое самочувствие? Как твой синяк? — Значит, он все-таки рассказал! Проклятье! Вопрос в том, что именно он поведал, а про что предпочел умолчать…
— Очень даже ничего. Я вчера проспала весь день, приняла обезболивающее, потом еще ночью…
— Хорошо. Я вызвала тебе врача, все-таки надо, чтобы он тебя осмотрел. — «О боже, зачем?!» — Он будет у нас через час. Я не хочу, чтобы ты в таком состоянии шла одна. Рой уехал с утра с Фьюри на теннисный корт в город — на лимузине с шофером. Я пошлю за тобой Ван Вестинга — на моей машине.
— Нет, тетя, пожалуйста! Не надо никого посылать!
«Особенно его — и на теткиной машине! Это была сущая пытка!»
— Не спорь! Я уже все решила. Еще не хватало, ты потащишься по этой пыльной дороге полторы мили! Жди, он скоро приедет. Кстати, если тебе вдруг надо что-то постирать, захвати это с собой — горничная объявила глобальную войну грязному белью, и уже, насколько я слышу, закончила с нашим — в подвале сушилка ревет. — И тетка повесила трубку.