Страница 29 из 228
— Ты кто такой? У нас тут видишь, интим, чего ж ты приперся? Езжай себе дальше, друг, не мешай.
— А я, может, тоже хочу поразвлечься. Тебя мама в детстве не учила, что надо делиться?
Динго тихо подъехал к поваленному дереву — и тут Гвендолин почувствовала: вот он, момент! Она резко вскочила. Динго ударил коня каблуками, Демон встал на дыбы и стоптал мужика, что был у нее за спиной. Динго протянул Гвендолин руку и, как куклу, затащил ее на лошадь, сажая перед собой. После чего он ловко ударил вскочившего парня ногой в тяжелом ботинке в грудь и пустил коня галопом через бурелом и какие-то немыслимые коряги вперед, к полю.
Гвендолин дрожала, как осиновый лист. Она не смела даже оглянуться. Через несколько минут они выехали из леса. Вдалеке, в низине, виднелись крыши конюшни. Они и вправду были совсем рядом. Чуть впереди на поле топталась Рона, разыскивая среди выжженной южным солнцем травы последние зеленые побеги.
Гвендолин стало вдруг дико смешно то, что если бы она просто пошла по прямой от кленового ствола, то пришла бы почти на то место, куда они выехали. Она зашлась в припадке дикого истерического хохота, который вскоре перешел в столь же истерический плач. Гвендолин рыдала, уткнувшись в мягкую гриву Демона. Динго остановил коня и, казалось, терпеливо ждал, когда же кончится истерика. Он аккуратно, не задев ее, спешился, отошел в сторону, достал из кармана телефон и кому-то позвонил. Гвен сквозь собственные всхлипы слышала, как он тихо говорил, по-видимому, с Сесили.
— Да, нашел. Нет, в порядке. Она упала с лошади, слегка поцарапалась… Нет, лошадь мы тоже нашли. Отвезу на конюшню, а оттуда — в усадьбу: ссадины надо промыть. Одолжу в конюшне чью-нибудь тачку, потом верну. Нет, вам возвращаться ни к чему. Ничего серьезного… Сами разберемся… Ага… Свезу ее потом в гостиницу. Мне надо возвращаться? Ага, хорошо. Тогда до завтра. Гвендолин попрошу позвонить из гостиницы…
Гвендолин продолжала судорожно всхлипывать и икать. Динго закурил, глядя в другую сторону, за горизонт, где сероватое небо — солнце уже опять спряталось — переходило в рыжее неровное поле. Динго был одет в белую рубашку и узкие черные джинсы, весь его правый рукав был закапан кровью — ее кровью. Со спины он был вызывающе красив, как какой-то языческий бог. Гвендолин даже всхлипывать перестала. Динго докурил и повернулся к ней.
— Ну что, лихая наездница, пересядешь на свою?
Гвендолин помотала головой. Руки все еще дрожали, и она им нисколько не доверяла. Хватит уже, покаталась.
Динго пожал плечами и пошел к Роне. Взяв ее под уздцы, подвел к Демону и зацепил уздечку за какой-то ремешок на седле. Рона послушно встала в хвосте у вороного.
— Ты там нормально сидишь? Может, мне лучше спереди сесть?
Гвендолин и тут помотала головой. Она словно боялась двигаться, опасаясь, что все это ее собственная выдуманная мечта. Резкое движение — и она проснется, вернувшись назад, в лес, в липкий кошмар, к тем двоим.
— Ты, что ль, со страху язык проглотила? Ни слова еще не сказала.
— Спасибо. Вы опять меня спасли.
— Всегда пожалуйста. Только, может, ты уже перестанешь мне выкать? Я уже слишком много раз тебя спасал, чтобы ты продолжала говорить со мной, как с учителем. Ученица ты, должен сказать, бездарная. Мало было Роя, так для полноты ощущений ты еще и в лес забралась и нашла этих двух выблядков. Нарочно, что ли, играешь с судьбой? Можно, знаешь ли, и проиграть. Ладно, все, проехали. Поедем на конюшню, отвезем этих двух друзей, а потом я свезу тебя в усадьбу. У меня сегодня — не поверишь! — выходной день, и вот как я весело провожу время.
— Извините. Я не знала, что у вас выходной.
— А, пустое. Так хоть не надо до обеда мотаться с Роем и его эскортом. Отвезу тебя в гостиницу и все, свободен. Ты в порядке, кстати?
— Вроде да. У меня эта царапина на лице и еще синяк на спине.
— Дай посмотрю синяк.
Гвендолин покраснела и, слегка развернувшись в седле, задрала край блузки. Динго осторожно дотронулся до ее распухшего бока. Гвен охнула, вздрогнув от боли.
— А вот это уже серьезнее. Может, все-таки к врачу?
— Не надо к врачу. Это ведь синяк, просто большой. Приеду домой, в номер, намажусь какой-нибудь мазью.
— И то правда. Здешние врачи вряд ли сделают что-то, помимо этого. Тебе, по-моему, лучше спать лечь. Вид у тебя, честно говоря, не очень. Усталый, в смысле.
— Ага, я так и сделаю.
— Тогда ладно, едем. Ты готова?
— Ага.
Динго легко, птицей — что было весьма неожиданно при его комплекции — вскочил в седло, умудрившись при этом изяществе жеста ее не задеть. Демон, словно поняв, что от него требуют, еще до того, как Динго взялся за узду, тронулся с места и быстро перешел на легкую рысь. Рона послушно бежала позади.
— Ты нормально?
— Да.
На Гвен плотным одеялом вдруг навалилась странная усталость и какое-то отупляющее спокойствие. Она откинулась тяжелеющей головой на плечо Динго, почти в полусне. Динго искоса глянул на нее, пытаясь оценить жест, и вдруг приобнял ее правой рукой, перехватив вожжи в левую. Гвендолин, уже засыпая, отметила про себя, что он прижал ее к себе, но очень осторожно, помня о поврежденной ее спине.