Шрамы на воде - книга первая. Зачарованные отражениями

Гвендолин закрыла дверь и принялась переодеваться. Хорошо, что не придется ехать в своих джинсах: во-первых, на попе обнаружились зеленые пятна от травы, а на коленке — кружок от стакана с кофе, а во-вторых, трава и кофе, возможно, отстираются, а вот запах лошади — вещь очень стойкая. После давних уроков верховой езды Гвендолин долго не могла понять, откуда в ее шкафу ненавистный запах — и с удивлением обнаружила, что ее чистые, отглаженные бриджи воняли лошадью, как будто она только что вышла в них с конюшни. Гвен со злости выбросила те несчастные штаны, а шкаф до такой степени напичкала саше с лавандой, что младшая сестра подозрительно заметила, что Гвендолин теперь воняет так, словно выпрыгнула из бабушкиного сундука на чердаке.

 

Блузка была и впрямь великовата, а еще через тонкую батистовую ткань просвечивал ее серый спортивный лифчик. Ну, тут уж ничего не поделаешь. Бриджи зато сидели, как будто были сшиты на Гвен. Сапоги оказались тесноваты — но она все же не на пешую прогулку собирается.

 

Гвендолин глянула на себя в зеркало. Чего-чего, а зеркал в комнате Сесили хватало: в углу стоял массивный старинный трельяж, а в другом углу, возле стены — высоченное, в полтора человеческих роста зеркало в тяжелой бронзовой раме, на львиных лапах. Из отражения на Гвен смотрела взрослая незнакомка — щеки пылали, как от быстрого шага, волосы завились от влажного воздуха в мягкие кудри. Пышная блузка Сесили скрадывала угловатость подростковой фигуры, а плоский живот выгодно подчеркивался бриджами с завышенной талией. Гвендолин осталась собой довольна и даже немного испугалась этого нового образа.

 

Она, наконец, рискнула выйти из комнаты. Внизу уже завели машину, и вся братия весело распихивалась по сиденьям лимузина Роя.

 

На ступенях Гвендолин столкнулась с Фьюри, облаченным в серый жокейский наряд. Он приостановился, глядя на нее со ступенек снизу и восхищенно прищелкнул языком.

Гвендолин зарделась. Проходя мимо нее, Дик интимно шепнул ей на ухо: «Я же говорил. Ты восхитительна!»

 

Внизу, во дворе, Сесили, руководившая посадкой по машинам, мельком взглянула на нее и одобрительно кивнула.

 

— На тебе, при твоих узких бедрах, эти штаны сидят лучше, чем на мне. Да и блузка тоже. Я никогда ее не любила — все эти воланы и складки… Марк подарил мне ее когда-то. Можешь забрать ее насовсем. Нам очень повезло, что я заказала эти сапоги на вырост для Эйрин. Она так быстро растет, что обувь приходится менять чуть ли не раз в два месяца. Залезай в лимузин, мы с Фьюри поедем на его машине, тут всем места не хватит.

 

Гвендолин усадили между Эйрин и Роем. Рой мельком заглянул в низкий разрез блузки.

 

— Ты еще и грудь у моей матери позаимствовала? Или напихала ваты в лифчик?

 

— Да, и брала ее там же, где брал вату ты: обложить свой членик, чтобы он у тебя выпячивался через бриджи.

 

Рой изумленно и злобно взглянул на нее и прошипел ей в ухо:

 

— Ишь, как заговорила! Где ты набралась смелости, дрянь? За это ты заплатишь…

 

Пока он ограничился тем, что пребольно ущипнул ее за руку, через тонкую ткань блузки. Рука тут же заныла. Наверняка, будет синяк. На глаза Гвендолин от обиды навернулись слезы, одна уже повисла на ресницах. Эйрин, что сидела рядом и слышала большую часть разговора, ободряюще толкнула Гвен локтем и шепнула: «Ничего, я дам тебе мазь от синяков, у меня она всегда с собой. Рой иногда так щиплется, что мне стыдно потом идти в бассейн. С мазью пройдет быстрее и не будет болеть». Гвендолин благодарно улыбнулась, не решаясь утереть глаза и мокрый нос, чтобы не привлекать к себе дополнительного внимания.

 

Сесили, заглянув в машину, усадила напротив детей фотографа, обвешанного сумками и чехлами, как рождественская елка, а рядом с ним — приятеля Роя, как обычно, напросившегося в поездку с лучшим другом. Приятель, впрочем, был как раз сыном заводчика и владельца конюшен, куда они сейчас ехали.

 

Гвендолин глянула в окно — в небольшую машину с затемненными стеклами, садились Фьюри и двое его людей. Ричард весело помахал детям рукой, и восторженный маленький Финли, похожий в своем костюмчике на толстенького пажа, замахал в ответ. Последней в машину к Фьюри села Сесили.

Шофер захлопнул дверцы лимузина, где сидели дети. Гвендолин повернула голову и вместо фотографа, что раньше был напротив нее, оказалась лицом к лицу с Динго. Видимо, он сел в машину, пока она смотрела в окно. Фотографа с его баулами переместили на переднее сиденье.

 

Динго окинул ее взглядом и угрюмо отвернулся к окну. Гвендолин, на мгновение затрепетавшая, как лань перед охотником, понуро уставилась на свои похолодевшие, неожиданно вспотевшие руки. От ладоней на синей ткани бриджей оставались влажные отпечатки.

 

Гвендолин попыталась спрятать предательские руки в карманы штанов, и тут же получила от Роя еще одни щипок, на этот раз за нежную кожу запястья. Гвендолин встретилась взглядом с горящими злобным торжеством желтыми глазами троюродного брата. До конюшни было как минимум двадцать минут езды. К тому времени, как они прибудут, Гвендолин будет вся в наливающихся синяках. Она прикусила дрожащую от обиды губу.

 

Машина медленно выезжала из ворот. Вдруг Динго дернулся и стукнул ладонью в стекло, отделяющее салон лимузина от кабины водителя.

 

— Эй, ты, погоди, останови-ка.

 

Рой недовольно поморщился.

 

— В чем дело, Динго?

 

— Дьявольское наваждение, я больше не могу ездить против хода. Меня уже вчера чуть не вывернуло. Давай ты сядешь на мое место. Или она пусть сядет.