Страница 225 из 228
- И что, ты хочешь быть тем, кто сломался? – поджал губы владелец лавки. - Это гораздо тяжелее – поставить на себе такой крест. Да и надо ли?
В магазине хлопнула дверь. Старик прижал палец к губам и вышел. Гвен от нечего делать начала бродить по комнате, разглядывая книги, сложенные пачками там и сям. Взяла наугад одну – там были схемы для кройки и шитья с древними моделями – из тех, что надеты на ее бабушках, улыбающихся с выцветших фотографий. В середине книги был заложен желтый листок с потрепанными краями. Стихи, написанные ровным прямым почерком без наклона. Как хорошо, каждое слово понятно:
«Остатки сонного тепла
В подушке затерявшись влажной
И скрип тяжелого стола,
И шорох памяти бумажной.
Места, где ты жила, спала,
Напоминают мне без дела,
Что в этой гонке беспредела
Ты покаянием была.
И вся вселенная теперь
Твой мне уход оповещает.
Метель седая бьется в дверь,
Луна пути не освещает.
Так сколько б ни осталось тлеть
Душе моей в разлуки мраке,
Стремлюсь на белизне бумаги
Твой силуэт запечатлеть...»
Хм. Наверное, старик написал стихи своей жене. Гвен стало стыдно, словно она в замочную скважину подглядела. Она торопливо засунула листок на место, нашла старый атлас дорог с черно-белыми фотографиями достопримечательностей и углубилась в его изучение. Как там он сказал: «Занимай себя» …
2.
Он шел быстро – время отстукивало в ушах свой неумолимый шаг. Не стал залезать в леса – пошел прямо по дороге. Попадись ему сейчас Фьюри – просто придушит, как цыпленка, и дело с концом. Он же не Артур. Чтобы себя отвлечь от кровожадных мыслей, Гэйвен задумался о состоянии Гвеннол, пытаясь понять, что она сейчас чувствует. Растерянность? Злобу? Жажду мести? Страх?
Когда умерла Ленор, для него все эти ощущения переплелись в одну липкую связку лиан, что сама собой его опутала, не давая ни шевелиться, ни даже дышать. Доминировал, конечно, страх – не столько перед Артуром, сколько перед отвратительным таинством смерти: переходом живого, теплого, любимого существа в холодное враждебное небытие. Это навязчивое ощущение преследовало его годами, не давая ни опомниться, ни отряхнуться. Ужаснее всего, что оно, как вирус, заразило все его воспоминания о сестре – и он начал избегать их, до тех пор, пока память не выцвела, как фотография, оставленная на солнце. Боли и страха больше не было – но не было и ничего другого. Только пустота. Такую же пустоту Гэйвен теперь встречал во взгляде Гвеннол. Там, в ее глазах, еще только вчера полных света и жажды жизни, теперь плескалось на поверхности тоскливое безразличие, прикрывающее более глубокие слои – какую-то странную ненависть к себе и явное желание избавиться от любых чувств. И это можно было понять.
Труднее было принять то, что все их отношения были намертво завязаны теперь на смерть родственников. Она наверняка винила в этом себя и эту их историю – ведь именно это отвлекло ее внимание настолько, что Гвеннол пропустила все, что начало происходит с ее матерью и привело к тому, что произошло. Резонно. Она была права. И все же Гэйвену было это до тошноты обидно. Нет, все, что ни делается - все к лучшему. Разве что кроме смерти матери и брата. Теперь, с этим душевным раздраем, Гвен наконец поймет ему цену – и начнет себя вести, как подобает порядочной барышне: холодно, отстраненно. А он как-нибудь справится – лишь бы разобраться с Фьюри. И отправить ее домой. Поквитаться с Кардиналом казалось Гэйвену сейчас особенно важно – словно смерть мерзавца сняла бы все это наваждение Гвен и вернула бы все на свои места. Беда в том, что на местах оно было именно сейчас – а до этого был полнейший хаос и бред. Но он уже так привык к этому ощущению лёгкости, возникающему в ее присутствии – словно все маски вдруг сами собою падали, растворялись – и не надо было больше прятаться. Отвыкать теперь будет вдвое труднее… Выбора особо все равно не было…
Он дошел до начала забора, завернул за угол, в лесок, из которого они еще недавно с Гвеннол выбрались. Кровавый ад, что за гнусное место! Словно создано для того, чтобы сходить с ума, ширяться или вешаться. И трудно подумать, что в пяти футах за забором все это благолепие с птичьими купальнями, загребучими бугенвиллеями и бежевыми кабриолетами. От видимости гармонии до безумия – один шаг. Чему тогда удивляться с Роем… Гэйвен с отвращением отцепил от себя прилипший к плечу сизый, ноздреватый, податливый на ощупь кусок серого мха. Если это место загорится – оно вспыхнет от одной искры, как рулон туалетной бумаги. Тут словно и так все уже было сделано из праха…