Страница 18 из 228
Когда Сесили поднялась проводить на террасу тех гостей, что желали перекурить, Динго воспользовался случаем и ускользнул. Рой сидел в окружении новых и старых знакомых и что-то врал про свои развлечения в столице. Вокруг мелким бесом скакал фотограф. Динго решил, что имеет право на паузу. Чтобы не попасться на глаза хозяйке, он прошел в тени кипарисов и вышел на берег, потянулся и с наслаждением закурил.
Вечер уже охладил пылающий песок и медленно уносил прочь липкую влажность, — в воздухе уже чувствовалась ночь, прохладным ветерком обдувающая пляж и плетущая густые тени в зарослях жимолости и можжевельника. Динго глянул на море — и обомлел.
В воде, обнаженная по пояс, стояла спиной к нему Гвеннол. Ничего не замечая, она ласкала перламутровую воду тонкими руками, отводя от себя мелкие зонтики медуз. Худая девичья спина блестела каплями воды в последнем чахлом свете уходящего солнца. С берега девчонка казалась гармоничной частью пейзажа, даже ее немыслимые осенние волосы были совершенно того же рыжего, отливающего малиновым оттенка, что и кайма заката, овивающая горизонт.
Неудивительно, что Динго заметил ее не сразу. Девочка повернулась, словно прислушавшись к чему-то вдалеке, и ее строгий чистый профиль засиял камеей на фоне быстро синеющего неба. Линия груди была чудом совершенства: по неровностям ребер к животу бежали струйки перламутровой воды, и темно-розовыми пятнами приковывали к себе взгляд съежившиеся от прохлады соски. Вдруг Гвен резко нырнула, словно погналась за чем-то. Сейчас бы было самое время уйти, но ноги Динго словно засосали зыбучие пески, — оторваться от волшебного зрелища не было никаких сил.
Стало быть, хозяйка была права: он стоит тут, как похотливый старый козел и подглядывает за купающейся девчонкой, которой, верно, нет еще и восемнадцати лет. Голых девочек Динго навидался немало, особенно за последние два года, как Рой вошел в возраст и стал таскать к себе поклонниц. Некоторые из них — да что там говорить, почти все — возбуждали Динго, но эти жалкие чувства он отгонял от себя как мух, точно зная, что это все как раз то, что ему не нужно. В темноте и проститутки на задворках были вполне ничего, а он спускал пар и не заморачивался измышлениями на тему морали.
Но то, что он испытывал сейчас, имело крайне отдаленное отношение к похоти — да, он хотел ее, но смотреть на нее в лучах заката было все равно, что прикоснуться к звезде — впервые в жизни Динго ощутил, как гармония и совершенство мироздания захлестывают всю его сущность невероятным и необратимым валом непознанных ранее ощущений, надежд, желаний. Теперь Динго понимал, что назад для него пути уже нет — позади была лишь тьма. Выползшей из темного леса усталой тварью, он не мог, не мыслил себе оторвать ненасытного взгляда от первого в его жизни светлого пламени — силуэта Гвеннол в лучах августовского заката.
Она, меж тем, вынырнула из воды и стояла теперь лицом к берегу, поднимая вокруг себя тучу брызг, отряхивая волосы. Вдруг девочка бросила взгляд в его сторону — и замерла, как испуганный олень. Динго понял, что его заметили, и отвернулся. Испуганный и виноватый, как у побитой собачонки, взгляд Гвен живо вернул его на землю.
Она торопливо вышла из воды и начала судорожно одеваться. Динго слышал ее неровное дыхание и недовольное ворчание по поводу прилипавшей к мокрому телу одежды. Так же глядя в сторону, Динго совершенно осипшим голосом — в горле пересохло до такой степени, что впору было лакать морскую воду — проскрипел, что его послали ее проводить. Девочка едва слышно что-то пролепетала в знак согласия и сообщила, что готова идти.
Динго позволил себе оглянуться и на минуту и бросить на Гвендолин быстрый взгляд — по-видимому, она в спешке забыла надеть лифчик, и влажная, чересчур тесная футболка туго облегала грудь, выставляя на обозрение весь рельеф, до последней неровности и мельчайшей тени. Динго откашлялся и двинул вперед — нельзя медлить, нельзя оглядываться, иначе его хваленый самоконтроль может дать осечку, а тогда уже он не остановится.
Наваждение становилось слишком сильным, а она была слишком близко, настолько, что он слышал ее прерывистое от волнения и желания угнаться за ним дыхание. Динго шел быстро — подальше от пропасти, довести ее до треклятой гостиницы и бежать во тьму. А там, за бутылкой, он расставит все по местам, там он, возможно, успокоится.
Динго совершенно забыл про назначенный сервис у Сесили, и теперь тащился, неумолимый, как сама судьба, вперед, во тьму. Судя по звукам, Гвендолин шла босиком. В какой-то момент она сдавленно вскрикнула и остановилась. Динго вынужден был снова оглянуться. «И что она не может идти спокойно, дьявол ее побери?» Так и ему скатиться с катушек недолго. Девочка, похоже не понимает, в какую ситуацию попала.
Динго начал было мысленно ее проклинать и тут же остановился — уж ее-то обвинять было не в чем. И все же Ван Вестинг на короткий момент возненавидел и ее, и Сесили, и Роя за весь этот беспокойный ад, что творился нынче в его похмельной голове. До одури хотелось закрыться в своей каморке и пить, пить, пить до полного забвения.
Динго оглянулся, пытаясь понять, что происходило за спиной. Они остановились ровно под фонарем — одним из тех немногих, что уцелели в сражении с пьяными играми молодежи. Малютка стояла, как рыцарь, преклонивший колено перед прекрасной дамой, и что-то разглядывала у себя на ступне. Она, разумеется, так и шла со своими тряпичными тапками через плечо. Динго мысленно проклял себя за взятый темп. Девчонка, при всей ее длинноногости, едва доходила ему до плеча, — стоило сбавить скорость и проверить, обута ли она. Ага. Вытерла ли нос, не замерзла ли, а также поинтересоваться, не хочет ли она мороженого? Дьявольское наваждение, вот путаница!