Страница 110 из 228
— Что? А с кем… - Гэйвена прошиб холодный пот. Во что она еще вляпалась?
— Сначала я видела ее с вами, молодой человек. Когда вы выходили из гостиницы сегодня утром. – Старуха улыбнулась и повела костлявой пестрой лапкой в сторону только что отрыгнувших кого-то наружу зловредных дверей. - Я, видите ли, люблю утренние прогулки — раз уж все равно не спится, почему бы не прогуляться до завтрака? Там, под деревьями, в глубине, есть отличная скамейка — с нее открывается великолепный вид на море, а если обернуться — менее великолепный вид на эту крысиную дыру. Вот оттуда я вас и приметила. А вот вы меня, кажется, нет. Судя по всему, вы были крайне увлечены друг другом. Кстати, с почином вас, молодой человек.
— Прошу прощения?
— Ой, не просите. Я вам его не дам. – Старуха свела нарисованные брови, и Гэйвен поморщился – еще не хватало нотаций! - Где ты потерял девочку, олух? Если женщина смотрит так, как эта малютка смотрела на вас этим утром, юноша, надо класть ко всем дьяволам на эту вашу работу и идти вслед за ней, куда бы она вас ни повела. А вы, кажется, после недолгих смущенных объятий, оставили барышню одну. Уверю вас, в одиночестве она там пробыла недолго. А вы потащились, как телок на заклание, к этой вашей холеной змее Сесили. Не похоже, кстати, что вас там хорошо приняли. Да у нее это и не в ходу. Это даже я знаю, а я — всего лишь выжившая из ума старуха.
— Кто там был еще, на берегу?
— Кто был на берегу? А вот это и вправду хороший вопрос. На миллион. Такой незаметный тип. С ароматными сигаретами. Вишневый табак, если я не ошибаюсь, да еще с какими-то добавками. Из дорогих. – Линн потерла сморщенную как печеное яблоко щеку и прикусила жирно обведенные вишневым губы. - Ваша девочка полезла искупаться — прямо русалка во плоти — а он за ней наблюдал. Потом они поговорили, и он увел ее. По дороге. Она его под руку взяла. Знаете, почему я вам все это рассказываю? Вы мне почему-то симпатичны, юноша, и эта ваша малютка — тоже. В ней есть чистота, которой нынче не сыскать днем с огнем. Да и вы, полагаю, способны ее оценить по достоинству. Если мозги включите.
— И давно это все было?
— Да вот только что. Сначала вы устроили пыльную бурю этим вашим выпендрежным кабриолетом, а потом, пока парковались, они почти сразу выбрались на дорогу и пошли в ту сторону, откуда до этого примчались вы, как адов пес. Не подними вы столько пыли, юноша, возможно, и сами бы их заметили. Но вы с печальной думой на лице предпочли унылые мысли тому, что творилось вокруг вас. Так вы ее не удержите, молодой человек, эту вашу пташку. Найдутся и другие — ловчее, скрытнее, хитрее. А вы будете тем временем щелкать клювом, скулить о воде, что давно ушла в песок, и жалеть себя. Это у вас, по-моему, получается лучше всего. – Старуха опять воззрилась на него всезнающим взглядом, и Гэйвену стало не по себе – мысли, что ли, она читает, чертова ведьма? - Может, тогда лучше все бросить, а? Вам и так до этой малышки — как до звезды небесной, но, если вместо того, чтобы смотреть на нее, вы будете разглядывать ее отражение в луже, боюсь, ничего у вас не выйдет. Оставьте тогда это сразу — и уступите дорогу тем, кто готов рискнуть и не боится проиграть. Страх в таких делах — худший союзник. Кого вы так опасаетесь — себя или ее? Или того, что может получиться? – Ван Вестинг все ждал, когда зловредная старушенция отвернется или хотя бы моргнет, но, похоже, таковой надобности у Линн не было. Она продолжала таращиться на него, и Динго, прищурившись, позволил взгляду расфокусироваться – так собеседница превратилась в бледное пятно с вишневым мазком в области губ. Можно было не видеть ее, но не слушать он не мог. А она продолжала сечь его словами, словно жалость покинула ее вместе с женской привлекательностью. - Вас пугает перспектива вылезти из своего маленького, персонального лимба? Чем он вас так прельщает? Если вы-таки упустите птичку, всегда можете туда и вернуться. Куда он от вас денется, этот ваш адок? – Линн дернула плечом – точь-в-точь как Сесили получасом раньше. - Пожалуй, я пошла завтракать. А вас, вероятно, ждут ваши сугубо профессиональные обязанности на побегушках у Ла Суссен. Или не только на побегушках? – На сей раз ухмылка старухи была особенно циничной, а круглые глаза так же невыносимо сверлили Динго. Он уже не знал, что его бесит больше: ее осведомленность обо всем на свете или то, что все женщины, в каком-то смысле, таковы: мудры и безжалостны. Если могут себе это позволить. - Молодой человек, у вас все на лбу написано огромными буквами. Умеющий читать — прочтет, вы уж не беспокойтесь. И это тоже, кстати, имейте в виду. Когда вы таращитесь на свою девочку — помните, что за вами могут и наблюдать. Я с утра увидела достаточно, чтобы сделать выводы. Но мне хватило бы и одного вашего обмена взглядами. И другим, полагаю, тоже. Не можете смотреть на нее по-другому — не глядите вообще в ее сторону. На солнышко любуйтесь, на море, там, да на что угодно. Все эти ваши томные взоры оставьте до вечера, до закрытой двери. Так будет надежнее. Прощайте, молодой человек, беседовать с вами, конечно, приятно, но не настолько, чтобы рискнуть из-за этого моим завтраком.
И старуха величественной королевой поплыла в сторону буфета.
Гэйвен, поразмыслив с минуту, развернулся и пошел к машине, сжимая кулаки. Ключ от машины врезался в ладонь – но эта мелкая боль лишь отвлекала его от беспокойно мечущихся мыслей. Похоже, на этот раз Кардинал тоже вступил в игру.