Страница 104 из 228
— Ты ничем ее не портишь, скорее наоборот. И уж, конечно, я тебя провожу — иначе Сесили снимет с меня шкуру, не дай бог, с тобой что-нибудь случится. Ты, моя дорогая, вечно находишь на свою голову неприятности, и я просто обязан, как истинный рыцарь, служитель света и красоты, защитить тебя от опасностей. Хотя бы ради твоей матери. – Фьюри выпустил тонкое колечко дыма, то проплыло мимо Гвен и растаяло в полумраке сосновой рощицы. - Я словно вижу ее, глядя на тебя. Мы с ней тоже ходили купаться в детстве — и она была так же прекрасна, так же непосредственна, как ты сейчас. Только вот волосы другие. — Взгляд Ричарда скользнул по шее Гвен, туманный, словно от набежавших воспоминаний, но Гвен неожиданно отчетливо поняла, что все жесты ее собеседника виртуозно фальшивы, как игра гения от актёрства: изображая, тот верит каждой своей реплике, проживает ее до дна. Гвен стало на миг страшно, чтобы скрыть замешательство, она потупилась и провела ладонью по плечу, словно смахивая мушку. Фьюри рассеянно улыбнулся: вокруг прищуренных глаз в безжалостном свете солнца мелькнула сеть ранних морщинок, но чернота зрачков и почти такой же темной радужки была холодна, как стылая вода в ощерившейся ледяным оскалом проруби. - Но ведь это дело наживное, верно? Когда-нибудь твои роскошные локоны опять отрастут — и ты станешь неотразимой.
Гвен бросила на него мрачный взгляд.
— Я не собираюсь менять прическу. Мне нравится ходить с короткой стрижкой.
Ричард притворно тяжело вздохнул и театральным жестом воздел руки к небу.
— Dum spiro, spero.
— Что?
— Никогда не теряй надежды. Я буду мечтать о моменте, когда ты изменишь мнение. Пойдем, а то твоя тетка съест меня на завтрак. А у меня нет физических ресурсов миляги ВанВестинга, поэтому я опасаюсь за свою жизнь. Переодеваться не надо. Это Сесили отметила отдельным пунктом. – Еще один вызывающий дрожь отвращения одобрительный взгляд, змеей скользящий по позвоночнику, от пяток до макушки. - Что-то она там нашла для тебя, а сапоги, насколько я понимаю, ты уже отнесла в усадьбу. Позавтракать ты можешь у них. Когда я выходил из дому, все семейство как раз садилось за стол…
Гвен вздохнула: вот ведь обложил, не отвертишься. Она обулась и потащилась к дороге. Песок и камни залезали в шлепки и кололи ноги. Настроение внезапно испортилось. Особенно раздражало то, что, как ни пыталась она отстать и поравняться с Фьюри, он неизменно оказывался у нее за спиной. От этого Гвен становилось не по себе.
Наконец они дошли до дороги. Солнце уже долезло до верхушек самых дальних деревьев и неуклонно пролагало свой путь наверх. «Сегодня будет дико жарко», — машинально отметила про себя Гвен. Она повернулась к стоящему за ее спиной Ричарду.
— Можно, я облокочусь на вашу руку, Дик? Эта обувь такая неудобная, что я боюсь подвернуть ногу. Я не предполагала дальней прогулки, иначе бы оделась по-другому.
— О да, я буду счастлив поддержать — для тебя, дорогая, все, что угодно. – Ричард в два шага оказался возле нее, и Гвен сердито подумала, что даже его медлительность – очередное театрино, импровизация. Она положила влажную, все еще в песке ладонь на тонкую ткань рубашки, чувствуя чужое тепло – такое близкое, такое инородное и нежеланное. Ее спутник старательно приноравливался к темпу Гвен, стараясь шагать с ней в ногу и бросал легкие, ничего не значащие, тающие на лету, как дымные кольца, фразы. - Вероятно, стоило приехать за тобой на машине. Но искушение прогулки было так велико… Да и разве смог бы я на этом ревущем чудовище подобраться так тихо, чтобы застать твой русалочий заплыв? Это разбило бы мне сердце… - Фьюри чуть повернулся в ее сторону, и на Гвен пахнуло мятными леденцами и вишневым табаком. - Сцена на берегу сделала мой день. С ее помощью я надеюсь даже выдержать этот конный заезд Сесили. Боги, ну почему именно лошади? Почему не яхта, например? Веселее, и никаких животных, никаких запахов — только море, бриз, чайки… Ты когда-нибудь была на яхте, дорогая?
— Да, у нас была яхта. – нахмурилась Гвен. - Отец никогда не любил ездить на юг, поэтому она обычно спускалась на воду летом, на северном побережье. Мы ездили на ней всей семьёй, если у отца было время, — удили рыбу, у нас были свои заповедные места…
— Рыба, — по-моему, это еще хуже, чем лошади. – потряс головой Фьюри. - По мне, так пусть себе остается в воде — там, где ей и место. Я думал о теплых морях — где можно сидеть на у кормы, смотреть за горизонт, слушая, как шипит в воде солнце, как восходит большая луна… И вести свой корабль туда, куда хочешь ты — против стихии, а в руках — послушный тебе инструмент…
— А вы умеете управлять яхтой? Наш отец умел…
— Нет, я не умею, — Ричард позволил себе слегка улыбнуться, тонко и снисходительно, словно говорил с младенцем, - Но зато знаю правильных людей, которые могут управлять ею так, как хочется мне. Люди — это тоже инструмент, в искусных руках. Вопрос в том, умеешь ли ты пользоваться этим инструментом…
— Мне не нравится мысль о том, что люди — это инструмент. Люди — это люди. И каждый делает то, что считает нужным… - Гвен очень хотелось отдернуть ладонь, повернуться и убежать в гостиницу, где можно отряхнуться от этих скользких взглядов, окунуться в воспоминания о вчерашнем чуде, но она лишь выпрямила спину и пошла ровнее. Взрослые так не ведут себя. У них будет время – море времени на все.