Я тебя верну

Она жаждала увидеть своего внука.

Ее разочарование и горечь были столь явными, что мне пришлось подавить в себе порыв подойти и пожалеть ее, словно ребенка, у которого отняли любимую игрушку. Я знала: это ни к чему. И когда она выволокла Стива, я не побежала вслед, зная, что мальчик прекрасно справится со всем самостоятельно.

Когда, наконец, мы все наговорились, обменялись общими новостями и уселись за стол, я решила взять бразды в свои руки и раз и навсегда покончить с недомолвками.

– Я очень рада видеть всех. Никогда не думала, что мы соберёмся именно в этом доме. Рада, что рождение Эдварда подарило такую возможность. Вижу, что мой мальчик поверг вас если не в растерянность, то в недоумение. И каждый задал себе один и тот же вопрос. Я отвечу на него.

– Марина! – Стивен попытался закрыть мне рот, но я не дала ему этого сделать.

– Замолчи, Стивен. Зачем травмировать близких? Эдвард – мой сын. Стив не имеет к нему никакого отношения, кроме духовного. На днях он предложил стать малышу крёстным отцом, и я принимаю его предложение.

– А я стану его крёстной матерью, – глаза Линды светились такой синевой и ясностью, такой любовью и уверенностью, что на мгновение показалось, будто над её белокурыми волосами зажёгся ореол. – Я так хочу этого, – добавила она уже шёпотом.

– Ну, вот и прекрасно, – голос мой дрогнул от избытка чувств. – А теперь, когда мы выяснили главное, давайте приступим к обеду.

За столом царила тишина. Задумчивость висела в воздухе, как дым, и в этот момент я почувствовала, что вновь приближаются судьбоносные события. Не знаю, обрадовалась я этому или огорчилась. По крайней мере, осознала: прошлое ушло окончательно и начинается новый этап совершенно другой жизни, в которой не будет место тоске и унынию.

После обеда мы разбрелись по комнатам, и я решила, что настала пора поговорить по душам. Но первой, с кем мне пришлось беседовать, оказалась Линда. Она бесшумно материализовалась на пороге комнаты и, подмигнув, предложила:

– Давай посплетничаем?

Я улыбнулась:

– Давай.

Линда по-хозяйски расположилась в кресле, поджала ноги и доверительно сообщила:

– Знаешь, Марина, я всё-таки дождалась этого момента. Год назад ты уехала от нас – и всё пошло кувырком.

– Ты хотела сказать, что всё было кувырком при мне. Я уже немного привыкла к тому, что вокруг меня происходят какие-то события. Я чуть не сломалась от этого. Вам, наверное, просто повезло, что я уехала.

Линда посмотрела на меня с укором:

– Нет, родная. Всё совершенно не так. Бедные мои двоюродные братья. Стив весь извёлся, Майлза замучила Сюзанна. Больше всех, безусловно, повезло Майклу. Хотя вид у него далеко не цветущий.

– Что гнетёт тебя, Линда?

Девушка не стала лукавить и отделываться общими фразами.

– Я не знаю себя, Марина, – глаза Линды переполнились печалью. – Во мне открылось то, к чему я не была готова.

Я подавила нервный смешок.

– А ты думаешь, кто-то готов к тому, что может совершать необыкновенные вещи? Хотя, наверное, я не права: меня учили этому с детства, и то я иногда терялась от избытка внутренних сил.

– Всё не так просто, – Линда покачала головой. Я привыкла, что одно у меня получалось хорошо, другое – так себе, а к третьему я не была способна совершенно.

– Языки?

Линда удручённо кивнула.

– Ты не можешь себе представить, сколько информации упало на мою головушку. А тут ещё и чужие мысли. Конечно, твои наставления по телефону очень помогли, но меня беспокоит нечто другое.

Голубые глаза превратились в два тёмных озера страха. Взгляд девочки ушёл далеко-далеко, растворяясь где-то там, поверх моей головы.

– Меня мучают сложные сны. Я вижу нечто, чему не могу найти объяснения. Я как бы не сплю, а живу в другой жизни. Просыпаюсь с криком, беспомощная и дрожащая. Я была бы рада, если бы это были просто кошмары, но я знаю, что это не так.

Я почувствовала холодок внутри.

– Что ты видишь, Линда? И почему тебя пугают эти сны?

Девушка помолчала, словно собираясь с духом.

– Я не знаю, точно. Всё только на уровне моих ощущений и эмоций. Это словно другая планета. Или картины прошлой жизни. А пугает меня увиденное, потому что я чувствую в том, что вижу, ненависть. Она настолько сильна, что парализует меня.

– Почему ты раньше ничего не рассказывала?

Линда пожала плечами:

– Вначале не сочла важным, воспринимала эти сны, как последствия драмы, случившейся с нами. Сновидения пришли не сразу – много позже. Я не могла говорить о страхах беременной женщине, которая перенесла свои горести: потерю отца, сгоревший дом… ну, и так далее.