Страница 50 из 61
- Скорее наоборот, это он служит мне.
- Ты разлучил нас с Соферимом! Внушил, что я неверна ему!
- Пф! Вот это уже глупости. Я не собирался ничего внушать. Человек сам осознанно делает свой выбор. Решает, во что ему верить, а во что нет, в чём видеть тайный смысл, а в чём нет. Думаешь, что я – корень всего зла? Думаешь, это я порождаю в людях всё дурное? Но я только играю с пороками, которые они сами в себе взрастили. Я знаю эту их природу: до скончания веков, до последнего своего вздоха человек будет творить зло, потому что оно для него естественно. Не я так захотел, но Господь наш Бог.
Асия зажала уши, но мужчина сбросил её руки.
- Ты разрушаешь всё, злобный демон, отрицаешь всё благое! Гнусными словами своими отрицаешь самого Бога!
- О нет, Бога я не отрицаю. Наоборот, я дело его всячески поддерживаю. Это же он сам повелел, чтобы в мире были и вы, любовь и блаженство неспособным его оценить дарующие музы, и такие как я. Но в отличие от вас я не строю пустых иллюзий относительно людского рода. Люди сами творцы своих пороков. И после каждой сотворённой ими катастрофы, в которой они уничтожают самое себя, вы тоже делаете свой выбор. Вы забываете. Весь пережитый ужас забываете, а вместе с ним и самое главное. И потому вы каждый раз снова бьётесь в поисках ответа, сознательно вами схороненного в море. Море хранит свои тайны – и горечь, которую твои сёстры, а отныне и ты вкусишь на земле. Люди тоже делают свой выбор и тоже забывают правду о себе, которую надлежало бы вовеки помнить, но которая слишком жестока, слишком горька и неудобна. Но мой удел и выбор мой другой. Я помню всё, что было, и оттого знаю, что будет. И только поэтому я наречён демоном, оболган быть извечным злом. Ты плачешь? Что ж, глупая девчонка плачь, но это ничего не изменит!
- Это всё не так…
- Не так! Конечно, ни одна из вас правды не признает, - прошипел рассерженный демон. – Но так или иначе всё свершится так, как писано. О жалкий людской род!.. Сказать тебе, что было в тех книгах, веками возлежавших на этом самом месте, где ты сейчас бьёшься, бессильная что-либо изменить? Там было всё. Люди постигли своё гнилое дно уже давно. Но они собственными руками уничтожили их когда-то, чтобы последующие поколения не узнали, до чего довели пороки их предков, и совершали те же ошибки, то же зло. И вот сейчас ты снова думаешь, что это конец – но нет! Сколько ещё таких концов предстоит жалкому роду человеческому!
- Прекрати!
Асия дёрнулась, и демон разомкнул объятия. В изнеможении она повалилась на пол, стиснув себе плечи, завыла, как смертельно раненная пустынная лисица у ворот возлюбленного города своего.
Откуда в голове все эти картины, она же никогда не видела их наяву… Но было тут и небо, свернувшееся до единой точки, и кроваво-красная луна, роняющая слёзы, и чёрное солнце, сгоревшее как уголь… И крик, кричали, погибая, люди, и город весь ушёл под землю, оставив на своём месте лишь мёртвую пустошь… И она, Асия, посреди протирающего крыла хаоса. Никогда ещё её не настигало подобное горе.
- Я должна рассказать всё Софериму… чтобы он знал, спасти его. Отпусти меня, прошу…
- Да ради бога! – небрежно бросил мучитель. – Я тебя не держу. Иди, куда хочешь, если сможешь. Сейчас в храме много цадокиадов, и ни один из них не нарушит приказа Кафы и не даст тебе уйти так просто.
- Тогда ты помоги мне! – Асия в отчаянии подползла к его ногам и схватилась за край одежд. – Ты же можешь. Помоги мне.
- Нет. Я не стану вмешиваться.
- Прошу же… Я всё для тебя сделаю за это. Только позволь спасти Соферима. Ну хочешь, я с тобой останусь, только с тобой. И мы будем всегда вместе… обещаю. Как ты хочешь.
- Мы и так очень скоро будем вместе, - демон задумчиво разглядывал её. – Но слово своё ты дала. Ладно, иди. Никто тебя не удержит, это я тебе тоже обещаю. Но я не прощаюсь. Буду ждать конца, который снова нас соединит.
***
Тревожные сны снились первосвященнику Иану Перушиму. Неясные, смутные картины сменяли друг друга, мелькали и гасли, как будто там, за огораживающими сон веками, тысячи раз загоралось и гасло солнце. Вдруг нашла тень, беспокойная дрёма развеялась. Иан приоткрыл утомлённые, измученные всполохами глаза. На пороге стоял человек. Яркий и болезненный белый свет не давал различить лицо.
- Простите, ваше святейшество, я разбудил вас. Мне необходимо поговорит с вами, прямо сейчас.
Дневной сон не принёс желанного облегчения. Иан с трудом поднялся, сел, напряжённо всматриваясь в посетителя. Одет неброско, не богато – хорошо, что это не цадокиад. Но довериться так легко было опасно: Кафа мог подослать человека в любом обличье.
- Назови сначала своё имя.
- Я Соферим, книжник и подмастерье в скриптории у мастера Эзры, - юноша положил на стол для подношений потрёпанную книгу, раскрыл на титульной странице. – Вам же хорошо известно, о чём написано в этой книге.
От названия Иан перевёл тяжёлый взгляд на лицо книжника. Он наконец-то его разглядел. Этого юношу первосвященник раньше никогда не видел.
- Откуда она у тебя?
- Мне дал её один человек. Точнее, я сам взял её. Украл. У Кафы Садока. Так вам знакома эта книга?
- Да.
- Тогда скажите мне теперь, - Соферим помедлил, достал и положил поверх свёрнутые листы откровения, - как автор вот этих самых строк, неужели эта книга настолько ценна, что вы полностью цитируете её и лжёте всем, что слышите слова от Бога? Или слова эти настолько важны, что Бог вложил их в уста вам и вашему предшественнику сотню лет назад?
Бесконечно долгие мгновения Иан разглядывал две священные книги, которые, соединённые вместе, явились не более чем свидетельствами его обмана, и обесценивали самое себя, низводя до пустышек, до жалкого результата жалких потуг двух тешивших своё самолюбие, лелеявших собственную значимость сумасшедших священников. До чего же он, Иан, стал стар! Одряхлевшая и кичившаяся этой дряхлостью развалина, он с обескуражившей ясностью понял, что давно уже не испытывал ничего, кроме усталости. Даже сейчас, пустым, ничего не означающим взглядом упершись в доказательство полной своей никчёмности.