Страница 42 из 100
- Они приползли так быстро… - только и сумел произнести человек.
- Угу, как только ты открыл сосуд.
- Откуда ты знаешь?
- Догадываюсь, блин! Да не бойся ты так, ты у них теперь своего рода королева-мать, тебя кусать не положено. Кусать положено меня!
Словно в подтверждение моих слов, на меня кинулась зеленая змейка, маленькая и ловкая. Я без малейших угрызений совести сломал ее и продолжил:
- Я не совсем понимаю, что это за жижа, но змеи от нее дуреют. Пока у тебя бутылки, они тебя не тронут. Но если ты не хочешь получить еще больше поклонников, верни пробку на место, осел!
- Не хами! А они на меня не кинутся?
- Не-а, определенное время запах сохранится. К тому моменту, когда он исчезнет, я с твоим фан-клубом разберусь.
- Что ты собираешься с ними делать?
- Просто предоставь это мне.
Он пробурчал что-то крайне неуважительное, но сосуд закрыл. Уже хорошо, потому что перспектива собрать здесь всех окрестных змей меня не радовала.
Убивать ползучих мне тоже не хотелось. Не то чтобы я испытывал к ним родственные чувства, просто грязное это дело и неблагодарное. Поэтому я взял в коридоре плотный мешок и вошел в комнату.
Как я и ожидал, змеи бросились на меня, хорошо хоть, что не все! Для них я был чужаком, посягнувшим на их новоявленную «королеву». К счастью, за последнюю неделю я почти пришел в норму, поэтому даже не чувствовал их укусов, а они ломали клыки и оставляли на моей чешуе потеки яда.
Наполнив один мешок, я тщательно его завязал и вынес в коридор, потом вернулся со вторым. Змеи возмущенно шипели, дергались, но вырваться не могли, да и задохнуться, если я правильно подсчитал, они не успеют.
Сложнее всего было разобраться с анакондами, крупные попались. Одна настолько яростно нападала, что умудрилась-таки наставить мне синяков. Я несколько разозлился и попробовал завязать змеюку в узел, как это делают в комедиях, но в процессе переломил ей хребет.
Вторая анаконда словно поняла, что этим и ее жизнь может кончиться, и позволила запихать себя в мешок. Да она почти сама туда прыгнула!
После того, как я собрал последних змей, в коридоре было не пройти из-за извивающихся мешков.
Только теперь Островский мог вздохнуть спокойно, мои предыдущие заверения в безопасности на него явно не подействовали.
- Ну и что теперь? – спросил он, прижимая дрожащую руку ко лбу.
- Ничего, в джунгли их вынесу. А ты пока спрячь эти бутыли от греха подальше!
Я умудрился поднять все мешки сразу. Было тяжеловато, но не из-за веса, вес-то как раз никчемный. Просто сложно нести на себе девять извивающихся авосек-переростков. Честное слово, если бы этот вес удвоили, но представили в виде одного компактного мешочка, я бы согласился.
Пройти по расчищенному двору было не проблемой, гораздо сложнее мне пришлось в зарослях. Были места, где мне приходилось нести мешки по одному, оставляя их возле деревьев. Конечно, я мог бы выпустить гадов сразу за забором, но я опасался, что они поползут обратно.
Да и потом, мне все равно делать нечего. Уж лучше со змеями возиться, чем коз гонять! Так что я отнес-таки змей на почтительное расстояние и выпустил. Они уже не кидались на меня, а расползались в разные стороны, как и подобает адекватным существам, когда рядом опасность.
Как я и предполагал, во второй половине дня начался дождь, нет, даже ливень. Понятное дело, домой я не спешил, наслаждаясь ощущением чистой пресной воды на моей чешуе. Был даже соблазн снять броню, но близость злопамятных ядовитых змей меня останавливала.
В дому Островского я вернулся ближе к закату; у ворот меня встречала Рика, а вместе с ней – Штуковина. Оба зверя казались очень взволнованными, и мне это совсем не понравилось, потому что животные – не люди, они просто так не беспокоятся.
Из-за дождя мои способности работали плохо, поэтому я поспешил в дом, предчувствуя неладное. Переступив порог, я ощутил запах крови – совсем свежей, наверное, еще горячей. Позабыв об осторожности, я кинулся к кабинету Островского, зная, что он там…
И я не ошибся. Мужчина лежал на полу в луже собственной крови; его руки были покрыты глубокими порезами от запястий до локтей.
***
- Если ты еще раз так сделаешь, я сломаю тебе позвоночник, - без тени насмешки предупредил я. – Ты не умрешь от этого, просто не сможешь двигаться и, соответственно, не сможешь натворить бед.
- У тебя нет причин беспокоиться, - слабо улыбнулся Островский. – Это было минутной слабостью.
Я старался выглядеть сердитым и суровым, но в глубине души я был безумно рад, что он очнулся. Я не умел перевязывать раны, а уж тем более зашивать; наложенные мной повязки почти сразу пропитались кровью. Вдобавок ко всему, ночью у Островского поднялась температура, он бредил, звал кого-то, но я не мог разобрать, кого именно. Какую-то женщину.
Так что это пробуждение избавило меня от тяжеленного камня на душе. Мужчина был бледен до серости, но жив, а это главное. Не знаю, что бы я делал, если бы он умер, ведь это было бы и моей виной тоже!
- Таких минутных слабостей быть не должно, - я решил не уходить от темы. – Нам всем бывает плохо. Поверь, то, что происходило со мной, тебе и не снилось. При этом у меня была возможность убить себя, но я даже не пробовал это сделать!
- Что верно, то верно. Ты забываешь, что это я нашел тебя. Вернее, того зверя, из которого ты был сделан. Он сражался до самого конца, даже после того, как был смертельно ранен, и ты унаследовал это от него.
А вот это уже неприятные воспоминания. Нет, даже не воспоминания, а чужие сны, которые не дают мне покоя.