Страница 40 из 100
- Потом она стала моей женой.
- А потом?
- А потом умерла, - холодно отрезал он.
Ой. По идее, нужно было сказать «извини», но мне почему-то казалось, что это прозвучит нелепо.
- Не поджимай хвост, чемодан мутировавший! – усмехнулся Островский. – Она умерла очень давно.
- И не было другой?
- Ты бы смог заменить свою Литу на кого-то?
Дурацкая человеческая привычка отвечать вопросом на вопрос, но в данной ситуации мне ничего больше и не требовалось.
- Почему ты никогда не спрашиваешь обо мне и Лите? – я откинул в сторону здоровенное поваленное дерево, освобождая нам путь. Приятно снова получить свою силу. – И, что более важно, почему не читаешь нотации? Нас, кажется, только лабораторные мыши еще не пытались жизни учить.
- Ну, во-первых, это ваше личное дело, меня никогда не интересовало то, что происходит в чужой постели.
- Речь не только о постели.
- Подожди, не перебивай старших, палтус сушеный! Во-вторых, я имел возможность познакомиться с Лолитой до того, как она стала твоей смотрительницей. Это знакомство было кратким, но уже тогда я понял, что она вряд ли станет когда-нибудь спокойной женой обычного мужчины. То ли это бесовская кровь ее папаши, то ли она сама такая уродилась – не знаю. Но ваш союз меня не удивляет.
Я насторожился: вот уже второй раз я слышал упоминание об отце Литы. Теперь я не мог не спросить:
- Слушай, а кто такой ее отец?
- Разве она не говорила? – удивленно покосился на меня Островский. – Эх, молодежь! Вам бы лишь в койку забраться, а друг о друге совсем ничего не знаете.
Вот и неправда. Когда у нас с Литой дошло, как он назвал это, до койки, я уже знал о ней все, что должен был знать. Остальное – детали.
- Папаша ее – крупная шишка, - продолжал мой спутник. – Имя его, зараза, вылетело из головы, но суть не в этом. Владеет он всем, чем можно владеть, но личность темная, его побаиваются. Семьи как таковой у него нет, любовниц меняет быстрее, чем растет его банковский счет. А еще у него чертова туча дочерей – то ли семь, то ли восемь, то ли девять, причем у всех разные матери.
Хм…а вот об этом стоило бы узнать! Я давно искал причину некоторой запутанности и излишней сложности характера моей смотрительницы… возможно, это оно.
- А почему так?
- Кто ж его знает? Ходят слухи, что он так хотел сына, что постоянно менял партнерш, но те рожали девочек. Лолита, кажется, самая старшая. Дочерей он сам не растил, но давал деньги на их содержание, чтобы они ни в чем не нуждались. Судя по тому, что Лолита не любит о нем говорить, отношения у них не самые теплые.
Не любит – не то слово, она вообще ни разу не упоминала о нем. Но теперь понятно, почему Костик боится ее тронуть, вряд ли крутой папаша простит кому-то такое, даже если дочь нелюбимая.
Честно говоря, мне стало немного стыдно, что я не спрашивал ее об этом. А еще – обидно: почему это Островский знает, а я – нет?!
Островский прервал мои размышления:
- Пришли!
Мы пробрались сквозь заросли и оказались у одного из изгибов реки. Сам я здесь никогда не плавал, но не видел в зеленоватой воде ничего особенного.
- К чему мы пришли? Тебе порыбачить больше негде?
- Рыбалка тут не при чем. Туземцы, у которых я покупаю продукты, рассказывали, что лет пять назад в их деревню прибыла группа белых людей, представившихся исследователями. Якобы их интересовала жизнь местных народов, хотя на практике их больше привлекали какие-то местные сокровища, какие – сам не знаю, я до конца не понял. Так вот, исследователи все это выкрали и отправились обратно, но по пути их лодка затонула. Туземцы утверждают, что ее затопили анаконды, но я считаю, что это типичное мифологическое преувеличение.
- А я считаю, что их похитили инопланетяне. К чему мне все это знать?
- К тому, что я нашел эту лодку.
Я посмотрел на реку, бежавшую всего в паре метров от нас, но никакой лодки не увидел.
- Здесь, что ли?
- Смотри внимательней!
Как можно смотреть внимательней, если солнце отражается от воды и слепит меня? Хотя… Я настроился на обнаружение моторной лодки, поэтому не заметил торчащую из воды мачту, почерневшую от времени. Кто-то рискнул сунуться сюда на парусной лодке? Ну-ну.
- С каких пор тебя интересуют туземные клады?
- С тех пор, как меня отрезали от океана, - довольно холодно ответил Островский. – Если я больше не могу находить новые виды, я могу хотя бы найти потерянный клад, тебе не кажется? Да и потом, я еще не совсем разобрался в местном диалекте, и все же в этом кладе есть что-то странное. Я бы давно проверил сам, но воды тут хищные, так что лучше использовать тебя.
Мне понравилось это определение – хищные воды. Настолько, что я временно проигнорировал использование меня в качестве предмета.
Быстрая проверка показала, что задание будет не таким простым, как мне показалось вначале:
- Блин, да тут змей целая связка!
- Я и не обещал тебе курортный заплыв! Думаю, во всей это легенде о разозлившихся змеиных богах есть крупица истины.
Да тут не крупица, тут особей двадцать этой самой истины плавает. Не то чтобы я испугался, просто не люблю неоправданный риск.
- Ты уверен, что оно тебе надо?
- Уверен, - Островский был непреклонен. – Кончай трепаться, делом займись, нахлебник! А то ужин сам себе будешь готовить.
Вот это уже аргумент! Готовить я не умел и не собирался учиться, лучше мне заниматься тем, что хорошо получается – плавать.
Поначалу змеи – в основном анаконды, а с ними еще парочка мелких ядовитых гадов – не обратили на меня никакого внимания. Они продолжали лениво кружить возле лодки, будто им там медом намазано. А вот когда я подплыл слишком близко к подгнившей деревянной «святыне», они напали.