Страница 36 из 100
Я подлетел к ним, всем своим видом показывая, что готов рвать и крошить. На самом-то деле я боялся их бить, потому что мог не рассчитать свои силы и нанести слишком большой вред. Это было бы совсем свинством в данной ситуации!
Но бить их и не понадобилось: один из солдатиков повалился в обморок, а второй бросил автомат и начал пятиться.
Я уже решил, что еда досталась мне легко и без последствий, когда пятящийся мальчишка задел их собственную ловушку. Прежде, чем я успел что-либо сделать, на него обрушилось здоровенное бревно, причем с такой силой, что устоять на ногах у него не было ни шанса.
Парень отлетел к деревьям, закашлялся кровью, а я некоторое время не мог даже пошевелиться от удивления. Честно говоря, было даже не смешно – я не хотел, чтобы так вышло. По моему плану операция «Накорми Кароля» обходилась без жертв.
Я двинулся к нему. Заметив это, солдатик перестал кашлять, уставился на меня, как заяц, попавшийся в капкан, смотрит на приближающуюся лису. Могу себе представить, как я выглядел в его глазах: здоровенное чудовище, готовое расправиться с беспомощной жертвой.
Для начала я окинул его беглым взглядом, но серьезных повреждений не обнаружил. Вероятнее всего, сломаны ребра, возможно, повреждено легкое, потому что дышит он хрипло, но достаточно свободно. Позвоночник был благополучно спасен рюкзаком, об этом свидетельствуют контролируемые, хоть и нелепые движения.
Когда я был совсем близко, парень зажмурился, ожидая страшного удара когтями или жестокого зажевывания… ну или чем там занимаются монстры? Однако если бы я хотел сожрать что-то тощее и живое, я бы поймал какую-нибудь птаху. А сюда я пришел с другими целями, поэтому и полез в рюкзак солдатика без лишних объяснений.
Там у него были консервы, несколько плоских хлебцев и сушеные фрукты. Негусто, но сойдет на время. Хоть мяса нормального поем! Надеюсь, эта штука не испортилась.
Пока я возился с банкой, солдатик решился открыть глаза, сначала левый, потом – правый. Увидев, что я не покушаюсь на такой сомнительный деликатес, как его плоть, парень осмелел и стал разглядывать меня. Я бы мог спокойно уйти в темноту тропического леса, но мне было жалко оставлять этого малолетку одного в таком состоянии, он, раненый, мог оказаться ужином совсем не чудовищных, но от этого не менее опасных хищников – анаконды или леопарда. Так что я решил проследить за ним, пока сюда не доберутся другие люди или пока не очнется его напарник.
В консервной банке оказались кусочки мяса в каком-то соусе, очень, кстати, неплохом. Хлебцы тоже пошли в ход, но не из-за отменного вкуса, а потому, что мне нужна любая пища, особенно теперь, когда меня еще и взрывом побило.
Где-то после второго хлебца парень рискнул спросить:
- Монстро?
Я помотал головой и продолжил есть. Конечно, «монстр» - понятие относительное, но это уж точно не я. Был бы монстром, не голодал бы…
Солдатик не успокаивался, через некоторое время он разродился очередным гениальным вопросом:
- Чупакабра?
Он что, обзывается? Я понятия не имел, что такое «чупакабра», но вероятность того, что это я, была невысока.
Чтобы положить конец непривычной для мальчишки мыслительной деятельности, я расставил все точки над i:
- Кароль!
Прошло еще минут десять, прежде чем он выдал:
- Джон!
Интересно, почему Джон не говорит по-английски? Хотя я еще не до конца разобрался с географией человеческих имен.
Я ожидал, что он начнет расспрашивать меня, но солдатик молчал, как будто понимал, что разговаривать мы не сможем, да и не о чем особо. Он-то готовился стать доблестным воином и сражаться со злыми людьми, а на первых же учениях столкнулся с одним очень голодным, но в целом не кровожадным чудовищем. Думаю, если бы монстры в фильмах интересовались исключительно консервами и хлебцами, кассовые сборы были бы значительно ниже.
Когда мой импровизированный ужин был закончен, Джон протянул мне две жестяные банки. Я попытался прочитать надписи на них, но не понял ни слова, поэтому открыл обе. Судя по запаху, в одной было пиво, в другой – апельсиновый сок. Очень хотелось нажраться и забыться, но в моем случае это было чревато поимкой, унижением и гибелью, поэтому я оставил себе сок.
Так мы и сидели еще часа два. Джон, вероятнее всего, думал о том, что мало кому из его знакомых приходилось сидеть в джунглях с чудовищем и пить пиво. А я вспоминал всех людей, которых мне пришлось встретить за время моего изгнания. Среди них были те, кто не боялся меня, да и этот пацан уже не боится.
Я все больше очеловечиваюсь.
Когда напарник Джона пришел в себя, я беззвучно скользнул в темноту. На время мне удалось унять свой голод, но я не получил того запаса еды, на который надеялся, да еще и заработал новые раны.
Прогнозы неутешительные: если я в ближайшие пару дней не доберусь до дома Леонида Островского, можно считать, что Костик добился своей цели.
***
Я пригнулся к земле, пытаясь почувствовать, где находится Островский. Видеть мне мешали заросли и высокий крепкий забор, поэтому приходилось полагаться исключительно на свои ослабевшие способности.
Штуковина копошилась рядом со мной, но волноваться, что она запищит, не приходилось: за все два дня, что прошли после моего столкновения с солдатами, она не издала ни одной трели. Сначала я даже опасался, что я повредил его, когда вгонял в дерево, но потому сообразил, что животина просто обиделась. А мне казалось, что на такую ерунду только люди способны! Ничего, переживет.