Страница 89 из 123
По стенам ползут духи. Предрассветные тени сминают ночь, отбрасывают ее покрывало в дальний закуток, скрытый природными ущельями или людскими вещами. Окна золотятся солнцем. Тепло его лучей гасит электрический свет и так хочется протянуть к нему ладонь.
Мелодии будущего мешают думать о настоящем... Мелодии прошлого отсекаются ядом.
Кто сказал, что надежда не яд? Что ожидание ответа томит не больше, чем принятие решения? И какое из них верное: сделать больно однажды, чтобы потом гордиться собственной игрой, или уничтожаться ежедневно, долгие годы подводя себя к смерти? Как поверить в то, что игра достойна, если будущее теперь скрыто печатями морока?
Маркус подошел к двери в ее комнату, положил на нее ладонь и приблизился лбом. Он ощущал боль, которая наполняла огненную душу в предчувствии удара любимому. Повлиять на ее решение Вампир не мог, но точно знал, что если она согласится, ему надоест играть, ведь потом он всегда будет ей проигрывать. Слишком мелкая потеря на пути к огромным силам.
Слишком поздно для отказа... Слишком мало времени...
А в комнате Анна так же упиралась ладонью в дерево и слушала тишину. Боясь, что Вампир нарушит покой и ворвется, чтобы убить ее…
***
— Дашь нам пять минут? — Антон смотрел в пустые глаза Анны, игнорируя пристальный взгляд Маркуса.
Десять минут назад они приехали вдвоем. Анна держала Вампира под руку и в нежном взгляде, с которым она ловила каждое его движение, не читалось фальши. Он победил, Каратель — проиграл.
— Да, пойду поворкую с Павлом. В конюшне?
Антон кивнул, напрасно разыскивая в глазах любимой следы настоек и приворотных слов. Она решила всё сама. И свежий след от укуса соперника на её шее был красноречивее любых слов, — Анна пахла Верховным и этого больше не изменить. Маркус отпустил её ладонь, вышел, и она с Антоном осталась вдвоем.
— Он тебя не обижал? — зная страсть Верховного к извращениям, этот вопрос заботил Карателя больше остальных. Конечно, вначале их отношений тот должен бы держать себя в руках, но кто знает.
Анна не нашла в себе сил ответить, только покачала головой. Ей было так стыдно и так мерзко от всего происходящего, что она не смела поднять на Антона глаза. Он решил всё сам.
— Иди сюда, — негромко сказал вампир и прижал её к себе. — Я всё понимаю. Он же просто играет, да? Заставил тебя врать, моя хорошая? Повторять всю эту чушь, чтобы я верил, а сам проверяет тебя. Я так соскучился.
Антон нашел её губы, и поцелуем показал, как сильно тосковал в разлуке. Анна, на мгновение забыв обо всем, подчинилась, ответила, но вдруг вспомнила, какие глаза были у Антона в лесу, как быстро он шептал ей о Маркусовом контроле, и резко оттолкнула его прочь.
— Не надо. Не хочу.
— Ты же любишь меня... не его.
В глазах его было столько нежности и обиды, за то, что оттолкнула, не призналась. И совсем не видно следов Маркуса. Но игра должна продолжаться.
— Хватит! Когда ты привел его, я сразу узнала Маркуса. Откуда мне было знать, что ты не подложил меня ему? Он говорил, что Маркус приставил его следить за мной, я не знала, что делать. Сны вернулись. В них он говорил со мной, сказал, что ты отдал меня сам. Мне хотелось жить, и я подумала, а почему нет. Разве ночи с ним хуже жизни? Ему нужна душа, и пламя, которое рождается страстью, малая плата за вечность, — Антон сник. Анна зажмурилась, красочно рисуя перед собою образ Верховного. Нельзя думать, что перед нею Антон! Ни за что нельзя! Нужно продолжить поток обвинений, не дать опомниться, хлопнуть дверью. Так легко и так невыносимо тяжело. — Что тебе понимать? Во время превращения он был с тобой рядом, а я после его яда сдыхала в грязных сараях от голода и страха. Я каждую минуту боялась умереть. Я хотела только одного — вернуться к тебе. И только я успокоилась, ты привел его сам. Хорошо мне было, как думаешь? Ты уехал, доверив меня ему. Я не знала, что думать, как поступить, и решила всё сама. Как умела. Чем могла.
— Я тебе верил, никогда бы не подумал, что ты так поступишь. Ранние твои воплощения были упорнее. Ты могла хотя бы со мной поделиться тем, что чувствуешь? Или наши чувства тоже были игрой?
— А ты не помнишь, как смотрел на меня?! Как в глазах моих видел его? Думаешь, это было незаметно? Заметно, ещё и как. Мне было страшно и неспокойно даже с тобой. Всё к этому шло. Прости. Так всем будет лучше. И тебе тоже. Не нужно будет себя заставлять...
— Я не заставлял. Я люблю тебя и поэтому постараюсь понять и принять твой выбор. Ты права, ты предначертана ему. Рано или поздно, но вы будете вместе. Иначе нельзя. Я только, наверное, на какое-то время уеду, чтобы обдумать всё и не видеть... этого.
— Да. Так будет лучше всего, — Анна надменно поджала губы, сдерживая сумасшедшую боль в душе. Пусть видит ее стервой, может быть, так ему будет легче о ней забыть.
Антон отвёл глаза. Пламя души бесновалось за ее спиной, играло алым и бордовым, переливалось золотом. Откуда ему было знать, что так выглядит отчаяние