Душа для Вампира

— Можно.

— Как можно увидеть душу, если она внутри? Это же…смерть?

— Нет. Душа — это отражение того, что внутри. Она всегда остается связанной с тобой, но не привязана настолько, чтобы быть несвободной. С любого расстояния она отдаст тебе силы и только при опасности вернется, чтобы остаться до конца.

— Ты это делал?

— Когда души не видно, — нет. Мне учиться было не на ком. Я делал это с видимой душой. Попробуем на ощупь.

— А если не выйдет? Если душа не та? Если в ней нет сил? Если я не смогу ею управлять? Что тогда? Ты сам...

Она вскочила, затравленно осмотрелась по сторонам. Нет решения! Нет! Слишком слаба надежда спастись. Невозможно… И какая-то девочка, другая и незнакомая, в далеком будущем будет страдать так же, как она. Возможно ли быть таким жестоким, чтобы только получить то, о чем даже не знаешь?

Антон взял её за руки, поднес их к губам. Анна не сразу посмотрела на него. От слез его почти невозможно разглядеть.

— У тебя все выйдет, слышишь меня. Ты — именно та. В тебе живет огонь, и ты обязательно сможешь им управлять, — Антону очень хотелось, чтобы она верила вместе с ним.

— Сколько он еще убьет после меня… Разве ты не понимаешь? — простонала Анна.

— Пока не проверит ядом, Маркус никого не убьет.

Ленинград

Элис уже полчаса сидела неподвижно. Кружка медленно ползала по столу, а она сосредоточенно прикусывала кончик языка, направляя ее. Марону определённо нравилась эта детская привычка, а упорство, с которым "дочка" в последние дни будила способности, вызывало неподдельную гордость.

У неё уже получилось вылечить дворового кота, приблудившегося к помойке у дома. Правда, он потом издох за полквартала отсюда, но Элис об этом не знала. Или знала?!

Порой ему казалось, что она умело прячет чувства. И иногда мелькало в её глазах нечто такое, от чего ему становилось не по себе. От её близости странно шевелились призраки. Они больше не откровенничали, а настораживались, будто выжидали.

Недавно Элис, не скрывая обиды, обмолвилась, что они ждут, кто же из двоих девочек станет сильнее. И тогда Марон почувствовал, что сомневается в правильности своих видений. Может, Элис действительно не тот Ангел, что им нужен.

— А если это она? Что станет со мной? — холодно сказала Элис, и на секунду Марон подумал, что она прочла его мысли. Кружка звякнула об пол и девочка машинально подобрала ноги.

— Элис, мы же не знаем деталей, — в который раз повторил Марон. — Очень возможно, что может остаться несколько девочек.

— Почему именно девушки. Это какой-то тайный посыл?

— Потому что Маркус предпочитает быть мужчиной. И уравновесить его может только женщина.

— Познакомь меня с ним. Не сейчас, а когда я буду готова. Сколько ему там нужно?! Томные глазки, легкая улыбка, флирт? — иногда её самонадеянность поражала.

— Ты слишком его недооцениваешь. Ему нужна душа, — полностью и без остатка. На флирт от не поведется, потому что сам отлично играет. Его нельзя побудить, только переиграть.

Губы Элис расплылись в довольной улыбке, а таких счастливых глаз Марон не видел у неё давно.

— Она должна его любить? Тогда он уже проиграл. Я точно знаю, Анна любит другого. Иначе она давно бы умерла.

Подмосковье

Антон перешагнул порог и замер. Ощущение чужого взгляда наползало отовсюду. Анна смутно почувствовала его тревогу, прежде чем сердце Карателя замедлило биение, приготовившись к атаке. В воздухе ни грамма запаха, ни капли изменений. Но вампир, словно покинув тело, сотней глаз видел себя со всех сторон.

— Кроооввввь, — прошелестела крыльями перелетная птаха, и Антон понял, — Маркус смотрит, и противиться ему нельзя. Каратель повернулся в дом.

— Мне нужна капля твоей крови, чтобы настроиться.

Анна позволила оцарапать запястье, и вампир широким жестом слизнул темные капли. Сладковатый привкус стал густым и смолянистым. Проглотил. Еще раз. Мир вдруг стал другим, — струйным, осязаемым изнутри. Зашевелились биением деревья, ожили ветви и густой желеобразный воздух плотно окутал их тела. Сновали вверх-вниз сотни крохотных душ, оставляли следом тонкие яркие хвосты.

— Покажжжи.

Каратель вышел на поляну, и смутной тенью за ним последовала Анна. Руки вампира стали ватными, чужими, и глаза, чтобы она не догадалась, дух Маркуса оставил черными, — не видно в них небесных вспышек и плотоядного торжества.

Антон обернулся. От его холодного взгляда Анна затрепетала. Не его глаза! Другие. На нее смотрела зло. И, как не старалось, она видела тонкие небесные прожилки в глазах вампира.