Страница 97 из 109
Наши дни.
Как вы уже догадались, полнолуние в гостях у Анники я пережил благополучно. Мы совершили замечательную прогулку по ночному лесу. Оставив в лесной избушке лишние вещи, занимавшие руки, отправились на озеро и долго прогуливались вдоль берега, укрытого бархатным одеялом ночи. Вода казалась расшитой звёздами, и серебрилась под тихими струями полной Луны.
Если быть честным – я немного боялся. Как ни крути, а подсознание часто не слушает голоса разума, и, несмотря на все защитные барьеры, созданные современной наукой и высоким уровнем развития общества, из подсознания нет-нет, да и вылезут какие-нибудь скрытые до поры фобии. К счастью, Анника оборотнем не оказалась, и когда на небо выкатился безрадостный лунный диск, меня не съела. Видимо, во время прогулки я пребывал в таком напряжённом состоянии, что в конце концов мне стало от этого весело, и я рассмеялся, вызвав недоумение на лице своей спутницы. Да, признаюсь – сначала я походил на закомплексованного придурка, но к счастью вовремя осознал, что пора, наконец, расслабиться и принять всё как должное.
- Ты знаешь, а ведь я тебя искал все эти годы, - в какой-то момент признался я.
- Да? – её брови, отчётливо видимые в отсветах воды, немного приподнялись. – А зачем, если не секрет?
- Не знаю, – я усмехнулся и задумался. – Ты стала для меня каким-то наваждением, что ли? А потом - ты так внезапно исчезла... Я переживал, если честно. Мало ли что могло с тобой случиться?
Она ничего не ответила – только взглянула на меня недоверчиво. Потом я рассказывал о своей жизни в Котове, о том, как переехал в Пензу, как ночи напролёт работал над своими картинами, в надежде привнести в этот мир что-то хорошее, красивое; самовыразиться, сделать блестящую карьеру. Анника слушала с интересом, слегка наклонив голову, часто посматривая на меня и загадочно улыбаясь. Я чувствовал, как от неё исходило какое-то волнующее тепло. Мне нестерпимо захотелось прикоснуться к нему и в какой-то момент, не удержавшись, я взял спутницу за руку. Её ладонь, в отличие от моей, и впрямь оказалась горячей.
- Ты замёрз, Рома, - произнесла она, легко сжимая мои пальцы. – Может, вернёмся в дом?
- Нет, я хочу дождаться рассвета. Мне кажется – это будет незабываемое зрелище. – Я сориентировался по сторонам света, вспомнив расположение озера на карте, и добавил: - Солнце поднимется с другой стороны, как раз прямо перед нами.
- Да, - тихо согласилась она. – Будет очень красиво... – И вдруг, повернувшись так, что тень накрыла её лицо, сказала: - Поцелуй меня.
Если бы кто-то знал, как давно я мечтал об этом. Одним движением я привлёк Аннику к себе, обнял, ощущая трепет её тела, и мгновенно отыскал в темноте губы – жаркие и такие желанные. Как длителен и сладок оказался наш поцелуй, какой приятной и страстной волной он окатил! Слова были здесь лишними, мы чувствовали друг друга, как две половинки одного целого – когда-то разлучённые и соединившиеся вновь, а полная Луна, величаво плывущая над лесом, водрузила на наши головы сияющие серебром венчальные короны. Так мы простояли довольно долго, согревая друг друга теплом объятий. Но вот на другой стороне озера забрезжил рассвет, откуда-то подул лёгкий ветерок, заставив озёрную гладь покрыться серыми мурашками, а Луна стала медленно бледнеть, а затем и вовсе спряталась за пеной поплывших по небу облаков.
Мы сильно продрогли, поэтому едва насладившись восходом солнца, почти вприпрыжку побежали домой. Мои джинсы пропитались росой, глаза - утренним туманом. Я шёл, держа свою Аннику за руку – какой-то обновленный, счастливый. Подобные чувства я испытывал только во время первой влюбленности. Мне хотелось шутить, рассказывать о каких-нибудь забавных случаях из жизни – только бы видеть эти нефритовые глаза рядом. Анника разделяла моё настроение. Она казалась воздушной и очаровательной в своём платье, мокром и прозрачном от росы. Так началась наша любовь, так открылась новая страница в моей жизни...
Проснулся я ближе к обеду. Анники уже не было. На столе, возле кровати, обнаружил записку с подробной инструкцией – где раздобыть еды и как её приготовить. Если бы не это – я определённо умер бы с голоду, и никогда не обратил внимание на стоявшую в холодильнике кастрюлю - с борщом, и казан - с пловом. Это же надо было догадаться - заглянуть под крышку и узнать – а что же тут такое? Не всякий мужик способен на подобное. Иногда мне легче приготовить глазунью или перехватить бутерброд с колбасой, чем подогревать уже готовые блюда. Мысленно поблагодарив Аннику за столь приятную заботу, я разогрел борщ и как следует подкрепился. Затем, прихватив художественные принадлежности, снова отправился на озеро, заперев дверь на замок и спрятав ключ под половицу – именно этого требовал последний пункт инструкции. Всю дорогу думал про Аннику, о том, как мы встретимся вечером, когда она вернётся с обхода, о чем будем разговаривать, чем заниматься. Жизнь заиграла какими-то другими красками, стала интересной, какой-то непривычной, новой. Мне вдруг захотелось сделать Аннике что-нибудь приятное, позаботиться о ней. Сама мысль о том, что отныне рядом со мной будет любимый человек, с которым мы пойдём по жизни рука об руку – как я и мечтал, - казалась мне приятной. Я уже установил мольберт, закрепил холст, вдохновлённо замешал на палитре краски …и тут вспомнил, что давно не звонил Грачёву. Лучше бы я сделал это после завершения работы, ибо когда следователь узнал о моём местонахождении, то разразился довольно пронзительной и гневной речью:
- Ты совсем рехнулся, Рома? Какого хрена ты меня не слушаешь и поступаешь по-своему? Я же сказал: сообщай о каждом своём шаге, тем более после того, как отыскалась твоя Дульсинея! Почему я не в курсе твоих любовных похождений, а? Вот я идиот, - тут как будто последовал шлепок ладонью по лбу, - мог бы заранее это предвидеть!