Страница 90 из 109
И, не откладывая вопрос в долгий ящик, крикнула девицу. Та не замедлила явиться, робко встала у входа в горницу, опустив голову и не смея оскорбить госпожу взглядом. Феодора подозвала её поближе и тихонько поведала, чего она от неё хочет. Аграппа слушала внимательно, боясь пропустить хотя бы слово и, давая понять хозяйке, что задача ей ясна, коротко покивала.
- Притворишься странницей, скажешь, что идёшь в монастырь, к отцу Александру, и попросишься заночевать. Сама же расспрашивай про Ведану, но так, чтобы никто ничего не заподозрил. Скажи, мол, ходят слухи, будто как раз в этой деревне лечился от ран княжич. Слово за слово - и разузнаешь: в каком доме он лежал и что за девица его выхаживала.
- Так и говорить? – тихо осведомилась Аграппа.
- Именно, - высокомерно подтвердила боярышня.
Аграппа, следует заметить, была вовсе не глупа, как думала о ней Феодора. Она сразу смекнула: затевается что-то нехорошее. Но... деваться ей было некуда – ослушание сулило неминуемое и болезненное наказание, и порка являлась не самым страшным из ассортимента. Аграппа была молода, но некрасива, с лицом, изрытым оспинами и угловатой, неказистой фигурой. Федора умышленно подбирала такую прислугу, чтобы казаться на её фоне писанной раскрасавицей.
Как только Аграппа вернулась из людской, облачившись в грубую дорожную вотолу и взяв в руку посох, на конец которого повесила узелок с хлебом, Феодора погнала её со двора.
- Уж больно ты чисто выглядишь, - вдруг воскликнула она, уперев руки в бока. – Совсем на странницу не похожа. А ну-ка, падай на землю и поваляйся в пыли. Ну! – грозно закричала боярышня, заметив на лице служанки замешательство.
Аграппа легла на землю и стала кататься туда-сюда, пока вся, включая лицо, не покрылась чёрно-серым налётом.
- Вот так, - потешаясь, хохотала Феодора, глядя в слезящиеся от обиды глаза Аграппы. – Вот теперь в самый раз! Хорошо вымаралась!
Аграппа поднялась, ссутулившись, подняла палку с узелком и легонько прихрамывая, направилась к воротам, ведущим на городскую улицу.
Через несколько дней она вернулась, разузнав всё, что надо и не надо. Волею судеб, ноги занесли её прямо в дом Глафиры. Смышлёная Аграппа тут же догадалась, что дочка хозяев ненавидит Ведану лютой злобой, и без труда выудила необходимые сведения. А сведения эти оказались более, чем интересные. Глафира, брызжа слюной, сверкая какими-то безумным взглядом и временами повизгивая, рассказала о сопернице такое, что сама боярышня Феодора ничего подобного никогда бы не придумала: будто водится Ведана с нечистой силой, умеет обращаться в огромную волчицу, а однажды так всё переиначила, что за оборотня приняли Глафиру. «У нас глаза с ней одного цвета, вот монах и решил, что это я» - жаловалась та, нервно почёсывая покусанную мошками шею.
- Что за монах такой? – поинтересовалась Аграппа, которая уже засомневалась: «А в своём ли уме девка, раз такое языком мелет?»
- А! – вдруг злорадно воскликнула Глафира. – Ты же в монастырь путь держишь. Спроси там инока Игнатия – он тебе подтвердит. Вижу, что не веришь мне... Уж как этот Игнатий предо мной извинялся, как умолял его простить: мол, ошибся я, глаза твои признал – такие же были у оборотня, который на меня в лесу набросился. А ему отвечаю: «Такие глаза ещё у кой-кого в нашей деревне имеются! Веданой её звать. Это в её избе княжич Олег от ран оправлялся», - но, он больше и слышать ничего не захотел. А ведь княжич-то уже при смерти был, даже знахарка Ирина спасать его отказалась. Но как только его отнесли в избу Веданы, он вдруг ожил и выздоровел. А, каково? Разве такое возможно без ведьминских заклятий, без вмешательства диавола? - Тут Глафира перевела дух, и продолжила несколько спокойнее: - Был с Игнатием ещё один, настоятель именем Александр. Он тоже на меня охотился, думая, что оборотень – это я. На том вообще лица не было, когда он понял, что ошибся. Говорят, с тех пор заперся в своей келье, грехи, значит, отмаливает, и видеть никого не желает. - Девушка вдруг безумно захохотала: - Пусть они все горят в пламени Пекла! Так им и скажи! Хорошо хоть виру выплатили, за учинённый вред - тут её голос сделался хвастливым: - Не абы чем, а киевскими гривнами!
Дальнейший разговор показался Аграппе бессмысленным и она, сославшись на то, что сильно устала с дороги, легла на лавку и притворилась спящей. Сама думала: возвращаться в город или сходить в монастырь? Коли и впрямь найдутся лишние подтверждения тому, что Ведана оборотень, то и полонить её придётся как-то по-хитрому, не как обыкновенного человека. Конечно, в оборотней Аграппа не верила, но, по её мнению, осторожность в любом деле лишней быть не могла. Бережённого, как говорится, Бог бережёт. Придя, наконец, к решению, полежала ещё немного, затем кряхтя поднялась, убедилась, что её никто не видит и вышла через дверь. Оказавшись на крыльце, осмотрелась, выбрала направление и пошла в сторону монастыря. Проходя мимо двора Веданы, увидала её саму, вешавшую на верёвки постиранное бельё. Встретились взглядами. Аграппа обожглась – так пронзительны оказались глаза девушки.
«Хороша девка, - невольно подумала Аграппа, спешно опуская голову и стуча клюкою о пыльную дорогу. – Дьявольски хороша. Пожалуй, по красоте-то Феодору на версту переплюнет».