Страница 70 из 109
- Это как? – оживился я, как охотник, почуявший добычу.
- А вот так, - начал рассказывать старик. – Приехали туда как-то раз чиновники из района браконьерством позаниматься, а наутро всех пятерых мёртвыми нашли. Они хоть и при оружии были, а зверя-то к себе подпустили. Вот он их и задрал.
- А что за зверь такой был, дед Семён?
- Да кто ж его знает? – старик как-то странно на меня зыркнул. - Медведь, наверно. Но вот что интересно: у чиновников в кузове несколько оленьих туш лежало, но он к ним не притронулся. Значит, голодным не был. Видно, чем-то его разозлили охотнички. Ох, и шум тут поднялся! - радостно воскликнул дед Семён и даже хлопнул себя по коленкам. - Милиция кажний день в деревню приезжала, всё кого-то разыскивала: улиток, что ль, каких-то...
- Улики, - с улыбкой поправил я.
- Да чёрт с ними, - отмахнулся он, - мне-то какая разница? Ну, так вот: сколь они не старались, а ничего не нашли... А давеча рыбаки в лесном озере потонули. Палатка на берегу стоит, возле неё ящик водки и шашки с динамитом – а рядом ни души. Приехали из города водолазы, в озеро нырьк – четверых утопленников оттудова и вытащили. Вот! А ты хочешь один туда пойти. Поговаривают, леший у нас в лесу водится, и того, кто желает навредить природе, сурово наказывает.
- Да уж, - усмехнулся я, - куда суровей. Только я не браконьерством заниматься приехал.
- Нет? – дед Семён пытливо прищурился.
- Нет, - заверил я.
- И ветки ломать не будешь без надобности? И мусор бросать не станешь?
- Обещаю... А давно рыбаки утонули?
- Да недели две назад, - призадумался старик. - Так что - пойдёшь? Может, от греха подальше в город свой воротишься?
- Нет, пойду, - почему-то заупрямился я, хотя необходимые сведения уже получил. Вполне возможно, я напал на след Фёдора Чудова, и об этом нужно было доложить Грачёву. – Если в ваших краях имеется какое-нибудь живописное место, я просто обязан его запечатлеть.
Старик поёрзал на скамейке, принимая решение, и, наконец, нехотя произнёс:
- Пойдёшь по дороге во-о-н туда, - он махнул рукой, указывая направление. – Версты три протопаешь и там, за холмом, увидишь свой лес. Немного в него углубишься по тропке и выйдешь к озеру – оно очень красивое - в самый раз для картины.
- Спасибо, дед, - не скрывая радости, поблагодарил я.
- На обратном пути заходи: чайку попьём. Заодно покажешь, чего ты там намалевал.
Я пообещал, после чего бодро зашагал прочь, огибая околицу. День уже не казался мне прожитым напрасно, мысли сменяли одна другую, а сердце трепетало от радостного предчувствия.
- Внучок, - услышал я вдалеке и обернулся - дед Семен стоял возле штакетника и махал рукой, – если встретишь в лесу что-то необычное - не вздумай бежать! Лучше стой на месте!
- Что? – не расслышал я, но старик уже отвернулся и скрылся за углом избы. – Ничего не понял, – пробормотал я, пожал плечами и продолжил путь. Если бы старик напутствовал о чём-то важном, думаю, он дождался бы моего ответа.
Солнце бабьего лета приятно припекало плечи и, щурясь от его лучей, я смотрел на небо, которое разрезали проворные трясогузки, слушал, как в траве вразнобой стрекотали кузнечики и вдыхал настоявшийся на травах воздух. Ни единой человеческой души не повстречалось мне на пути - только целлофановые пакеты и пустые пластиковые бутылки, валявшиеся вдоль обочины, указывали на существование в этих краях людей. Не знаю, кого я надеялся отыскать, но раз уж судьба занесла меня в эти дебри, было бы грешно не поупражняться в написании пейзажей.
Лес показался неожиданно, едва я поднялся на пологий холм. Он начинался редкими деревцами, росшими по склону, а затем наполнял собой низину и дальше простирался, покуда хватало глаз. Дорога здесь отворачивала в сторону, огибая опушку, а прямо в лес шла неприметная тропинка, густо поросшая травой. Недолго думая, я отправился по ней и вскоре вышел к чудесному озеру. Оно имело овальную форму, пологие берега, заросшие рогозом, а в зеркальной воде, под ветвями склонённых ракит, плавали белоснежные кувшинки. Лес на противоположной стороне возвышался сплошной стеной и я, поражённый красотой этого места, несколько минут стоял неподвижно и просто наслаждался. Над водной гладью, шелестя сверкающими на солнце крыльями, парили разноцветные стрекозы, рядом с камышами плескалась рыба, и я невольно подумал, что должен обязательно зарисовать это озеро. А если спросят, где оно находится, никому не расскажу - пусть это будет моим секретом. Многие привыкли после выезда на природу оставлять за собой помойку. Видимо, это зов звериного инстинкта и так люди помечают территорию, но мне кажется, что от мочи той же собаки вреда на порядок меньше.
Я установил мольберт и закрепил на нём подрамник с чистым холстом. Достал из ящика для красок карандаш и приступил к наброску. Не знаю, сколько прошло времени. Я так увлёкся, что не заметил, как за спиной раздвинулись кусты и выпустили кого-то на поляну. То, что я оказался здесь не один, стало понятно по глухому рычанию и, медленно повернувшись, я увидел крупную восточно-европейскую овчарку – впившись в меня цепкими карими глазками, она демонстрировала довольно опасные клыки.
- Тихо, тихо пёсик, - как можно спокойнее пробормотал я и, не совершая резких движений, положил карандаш на полочку мольберта.
Так я продемонстрировал свои мирные намерения, но зверюга добрее от этого не стала и продолжала неспешно приближаться. Я оглянулся, в надежде, что увижу её хозяина - на эту мысль меня навёл широкий кожаный ошейник, поблёскивающий на солнце стальным кольцом. Но поблизости никого не было и я, приметив валявшуюся возле тропинки суковатую палку, стал бочком двигаться в её сторону. Собака следовала за мной, рыча и скалясь, но нападать не торопилась. Я почти добрался до намеченной цели, как вдруг краем глаза заметил вторую овчарку. По размерам она оказалась не меньше первой, и явно раскрыла мои намерения, двинувшись наперерез.