Страница 60 из 109
- Нам нужно разделиться! – крикнул он на ходу Гориславу, вспомнив, что впереди должна быть развилка.
- Зачем? – удивился тот. – Далебор далеко, а городской страже за нами не угнаться.
- Я не знаю, Горислав, - ответил князь, останавливая взмыленного жеребца. – Душа у меня не на месте. Пусть Катерина садится ко мне, а ты забери княжну. Делай, что велю!
- Хорошо, - скрепя сердце, отвечал боярин.
Он знал, что с Богданом спорить бесполезно. Князь напоследок крепко обнял Томилу, поцеловал в холодные обветренные губы и на вопрос слезящихся, горящих мольбой глаз, коротко ответил:
- Так надобно, милая.
Она ещё до конца не поняла, что случилось, и лишь когда любимый князь скрылся в мятущейся чёрно-белой мгле, горько и надрывно зарыдала.
- Не плачь, княжна, - крикнул потемневший лицом Горислав. – Даст Бог, скоро свидимся.
Богдан скакал до восхода солнца и только тогда позволил отдохнуть коню. Немного походил с ним, давая остыть, почистил щёткой и дал овса из притороченной к седлу дорожной сумки. Был он сам не свой, думая о Томиле. Как она? Не сгинула ли на заснеженной ночной дороге?
Князь молчал, наблюдая, как первые солнечные лучи прорезают лесную чащу и рассыпаются по сугробам золотистыми искрами. Дорога делала впереди крутой поворот, и взгляд Богдана неожиданно обратился к нему. Вопреки повсеместно рождавшемуся свету, в той стороне леса клубилась странная тьма.
- На коня! – крикнул он, чуя неладное.
Катерина даже не поняла, как оказалась в седле. Пришпорив жеребца, Богдан и девушка помчались вперёд, норовя скорее проскочить нехорошее место. До поворота оставалось шагов сто, когда конь вдруг заржал и встал на дыбы, едва не сбросив седоков. Из сгустившегося над дорогой мрака вышел огромный чёрный волк, с красными, налитыми кровью глазами. Жуткое рычание вырвалось из его оскаленной пасти, и конь, обезумев, рванулся в сторону. Катерина, сидевшая позади князя, не удержалась и вылетела в придорожный сугроб. Волк промчался мимо, в несколько скачков настиг Богдана и, совершив безумный прыжок, вонзил в плечо князя длинные клыки. Жалобно звякнув, разлетелась на куски стальная кольчуга, а конь, не выдержав мощного толчка, пошатнулся и ломая ноги, завалился набок, впечатав всадника в сугроб.
- Где Томила? – человеческим голосом прохрипело чудовище, нависнув над раненым князем.
- Ты никогда не получишь её, - выплёвывая кровь, засмеялся Богдан. – Ты жалок, Далебор… Проваливай в ад…
Шерсть на загривке зверя встала дыбом, в глазах сверкнули молнии, а мощные челюсти обхватили ненавистное ему лицо. Раздался хруст костей. Катерина вытаращила глаза и дико закричала, когда увидела, как волк пожирает голову князя. Не помня себя, вскочила и бросилась в чащу, проваливаясь по пояс в снег. Обессилев, рухнула в сугроб, сотрясаясь от рыданий и глядя перед собой пустыми глазами. Губы зашептали колыбельную, которую когда-то пела ей перед сном матушка, а сзади, неторопливой мягкой поступью уже приближался беспощадный зверь. Когда он приблизился и тень его затмила солнце, Катерина сомкнула веки. Через несколько мгновений её не стало...
Завершив кровавую трапезу, Далебор обратился в человека, утёр губы и, задрав голову, злорадно завопил:
- Ну, и где же обещанное проклятье? Ты обманул меня, Велес! Ты просто жалкий лгун, а я верил тебе, как когда-то верил своему отцу! Ты никогда не ценил меня по-настоящему и относился ко мне не лучше, чем к остальным, а я заслуживаю большего! Ты слышишь? – голос Далебора превратился в яростный визг, - большего! Отправляйся в свои навьи чертоги без меня и больше не возвращайся! – кривая улыбка тронула губы княжича и тихим зловещим голосом он добавил: - Моё место отныне здесь.
Он решил добраться до развилки и взять след Томилы. Не в его правилах было упускать добычу, а тут ещё такой урон самолюбию. Она, законная жена, хотела наставить ему рога и убежать с князем Богданом. Нет уж – этого он ей никогда не простит, и расплата будет жестокой. Мысль об отмщении оказалась настолько сладкой, что Далебор закрыл глаза и простоял так некоторое время, чувствуя, как солнечный свет пытается пробиться сквозь его плотно сомкнутые веки. Затем сделал несколько стремительных шагов, желая обратиться в чёрного волка, но… ничего не случилось. Он лишь споткнулся о дорожную кочку и закопался лицом в рыхлый снег.
- Что? – бледнея, взревел он и вскочил на ноги.
Попробовал ещё раз, но вновь безуспешно.
- Нет! – в ужасе заорал он, выхватил из ножен длинный кинжал и вонзил перед собой.
Сделал кувырок через голову, но у него опять ничего не вышло - он чуть не свернул шею, больно ударившись темечком о мёрзлый пень. Да, он по-прежнему слышал каждый шорок, чувствовал всякий запах, видел зорче степного орла, но лишился главного – умения обращаться в зверя. Все грандиозные планы за одно мгновение превратились в снежную пыль, и вопль отчаяния исторгся из его глотки.
- Будь ты проклят, Велес! Будь ты проклят!
Минуло два дня, прежде чем княжич добрался пешком до своей столицы. В то роковое утро он ушёл один, не предупредив своих воинов, ожидавших его возвращения за лесом. Голодный, покрытый инеем, с понурой головой, он брёл, не разбирая дороги, словно побитый пёс. Сумерки застигли его среди пустынного поля и взглянув на небо, Далебор увидел бледный диск полной Луны. Необъяснимая тревога охватила его, он остановился, чувствуя, как по всему телу растекается боль.