Страница 14 из 109
Удельная Русь. Начало XIII века.
До поры до времени жизнь в деревне, окруженной дремучими лесами и непролазными болотами, текла мирно. Каждый вечер рождались новые истории о кознях нечисти, обитавшей в чащах и округ кладбища. Оттого по темноте и ходили девушки стайками, чтобы не дать какому-нибудь лешему или упырю-кровососу уволочь себя в дьявольские дебри. Чуть послышится в темноте какой звук, осеняют они себя крестным знамением и шепчут молитву Богородице, торопясь уйти подальше от неспокойного места.
Проезжавшие через деревню купцы однажды сказывали, будто у ближайшей росстани[0] повстречали они злого духа-встречника. Явился он им в виде пылевого вихря, грозившего разметать обоз с товарами, пока кто-то не швырнул в самую его середину засапожный нож. Только после этого ураганный ветер стих, а нож со звоном упал на дорогу. Когда же хотели его поднять, то увидели, что клинок по рукоять обагрён кровью.
- Коли опять подобное произойдёт, - со знанием дела советовали купцам местные мужики, - нужно наклониться и посмотреть на вихрь промеж ног - тогда узрите и самого демона. А так он пылью себя окружает, оттого со стороны и не виден.
Иногда, во время полной Луны, стали замечать возле деревни белую человеческую фигуру, на плече у которой сидел филин. Жутью веяло от этой парочки, ибо никто не знал, какие силы направляют их окутанное безмолвием движение. Но более всего пугали зловещие глаза филина, светящиеся в темноте подобно двум маленьким лунам. Правда, находились среди деревенских жителей и храбрецы...
Однажды парень, именем Архип, поспорил с сыном кузнеца, что пройдет он в полночь через кладбище.
- Коли жив-здоров вернусь, - заявил он, - и ничего со мной не станется, тогда ты подаришь мне охотничий нож.
- Это который? - поинтересовался сын кузнеца, которого звали Матвеем. - У нас их много в мастерской по стене развешано.
- Тот, что ты сам неделю назад выковал.
- Хорошо. А коли проспоришь?
- Тогда отдам тебе свой амулет.
У Матвея тут же загорелись глаза:
- Из клыка черного волка?
Архип степенно кивнул. Амулет и впрямь был хорош: оплетенный у основания тонкой медной проволокой, он имел железное кольцо, через которое мог продеваться кожаный гайтан. Отец рассказывал, что зверь, которому он когда-то принадлежал, был чёрен, как сама ночь. Угодив в капкан, волк яростно сопротивлялся, и один из охотников, рискнувший подойти слишком близко, оказался убит на месте.
- Добро, - ответил Матвей, почесывая затылок и думая, как будет оправдываться перед тятей, если проиграет спор. В глубине души он надеялся, что Архип в последний момент струсит и через кладбище не пойдет.
Когда стало смеркаться, собрались вчетвером у заброшенного колодца. На небосклоне проклюнулись первые звезды и растекся масляный блин луны, приправленный клочьями серых облаков. Шли мимо леса, в зыбкой тишине, нарушаемой уханьем совы и шорохом в ночных травах.
Когда-то, неподалеку отсюда, находилась священная роща, посреди которой раскинулись могучие ветви дуба. И был он настолько огромен, что через его дупло мог пролезть взрослый человек. Поговаривали, кто так делал, с того снималась всякая хворь и порча. Здесь возносили молитвы старым богам и приносили дары: жито, мед, яйца, а когда и зарезанного молодого петушка. Дуб по княжескому указу срубили, и теперь это место пустовало. Старожилы рассказывали, что целых три дня и три ночи тупили о него топоры и пилы. Только на утро четвертого дня его ствол страшно затрещал и со стоном повалился на землю, раздавив несколько человек. Поговаривали также, что пока дуб стоял, внутри него покоились души умерших пращуров. Теперь же не могли они сыскать себе места и светились мотыльками по болотам или иным гиблым местам.
Что ж, вот и кладбище. Кресты на заросших бузиною островках земли безмолвно уставились в ночное небо и от их вида у парней по коже пробежал мороз.
- Может, не надо? – в последний раз принялся умолять Архипа младший брат, Семен.
- Что, боязно? – свысока усмехнулся тот и поворотился к Матвею: - Договор в силе?
- В силе, - ответил тот, настороженно озираясь по сторонам и прислушиваясь к ночным шорохам.
- Ну, тогда ждите меня на той стороне, - бодрым голосом заявил Архип, хотя по лицу его вдруг стала разливаться мертвенная бледность.
Он сделал несколько неуверенных шагов, потом вдохнул всей грудью, пытаясь унять обуявший его страх, но вспомнив о предмете спора: железном ноже с длинным долом[1] и костяной рукоятью, пошел уверенней и вскоре растворился во мраке. Некоторое время еще слышался среди могил удаляющийся звук его шагов, но вскоре все стихло. Трое друзей побежали по тропинке, огибая кладбище полукругом. Там они должны были дожидаться Архипа и там же засвидетельствовать его победу или поражение в споре.
Время шло, а Архип так и не появлялся. Тут еще и луну, как назло, заволокло черными облаками, с поля подул ветер и лес закачался, заскрипел стволами осин, а следом за ним как будто качнулись кладбищенские кресты. От всего этого в нутро парней пробрался ледяной ужас.
- Мне страшно, - заныл Семен. – Я домой хочу.
- А как же твой брат? – дрожащим голосом спросил его Матвей.
Но Семен ничего не ответил. Глаза его округлились, волосы поднялись дыбом, а лицо приняло такой вид, словно он наелся кислого щавеля. В голову тут же полезли рассказы о нечисти, до сих пор обитавшей в недрах леса, и о том, что скрип дерева – это просьба неупокоенной души о молитве.
И тут, с другой стороны кладбища, где несколько минут назад друзья расстались с Архипом, раздался страшный звук, будто кто-то принялся разгрызать толстую берцовую кость. В жилах у парней застыла кровь. Объятые ужасом, они подумали, что неведомое существо находится совсем рядом и уже наверняка их учуяло.