Страница 40 из 59
Не страшно. Она сама выучит все, что захочет.
Йи-Джен потянула Криджи за рукав и шепотом попросила:
– Научи меня считать на вашем языке.
Криджи кивнул, взглянул серьезно, а потом вытянул перед собой обе руки и принялся загибать пальцы, называя числа. Йи-Джен повторяла за ним, спотыкалась и смеялась, когда слово не желало звучать как надо. Повторяла снова и снова, пока к каждому числу, от одного до десяти, не прикрепилось второе имя.
– Нашел! – Голос Риэ взлетел, радостный, громкий, и Йи-Джен замерла, позабыв о цифрах. – Здесь немного, но есть. Слушайте!
Риэ развернулся вместе со стулом и положил книгу на колени. Только теперь Йи-Джен заметила, что утро наконец-то пробралось в комнату, высветило пляшущую в воздухе пыль. Ненужная лампа коптила, огонек бился о стекло.
– «Обычный человек не сможет очистить кровь», – прочел Риэ, – «даже если в точности совершит все действия и произнесет все слова – обряд будет пустым. Очистить кровь может только служитель Брата Ночи».
– Брата Ночи, – тихо повторил Криджи.
Смотрел задумчиво, отстраненно, и Йи-Джен поняла – он ищет это имя в глубинах памяти, среди теней прошлого.
Сама она знала о Брате Ночи совсем немного. Он был мрачным божеством, врагом весны, и трудно было даже представить, что найдутся люди, которые станут ему поклоняться.
Риэ поймал ее взгляд и, спросил, будто угадав мысли:
– Не было у вас в городе таких служителей?
– Нет, – ответила Йи-Джен и нахмурилась, вспоминая. – Я думала, они только в сказках.
Город оживал. Ярмарочная площадь наполнялась людьми, гудела – пока еще дремотно, вполсилы. Торговцы и первые покупатели двигались медленно, словно в дурмане, и Йи-Джен не могла понять, кажутся ли они такими сквозь призму расступившегося воздуха или правда еще не проснулись.
Риэ запер дверь пустой библиотеки – за все утро никто так и не зашел – и жестом велел идти вперед. Йи-Джен вздохнула. Она помнила, что место Риэ – позади, он будет укрывать их своей тенью и делать совсем незаметными. И все же ей не хотелось спускаться на площадь, где почти каждый знал о них и пытался отыскать в толпе.
Йи-Джен мотнула головой, крепче сжала ладонь Криджи и пошла вниз по лестнице. Медленно, осторожно, словно потрескавшийся мрамор ступенек был скользким, как натертый пол. Краем глаза заметила вчерашнего книготорговца. Сегодня он не кричал, не зазывал прохожих, а сидел, лениво привалившись к набитым ящикам. Рассеченный воздух дрожал и струился вокруг него.
– Начнем с лавок, которые торгуют круглый год, – шепнул Риэ, и Йи-Джен поняла, что он идет, почти касаясь ее, ступает след в след. Криджи обернулся на голос, но ей оборачиваться было нельзя. – Если Халь Вени – местный, кто-нибудь тут должен его знать. Спрашивать буду я, а вы стойте рядом.
– Но тебя же заметят! – возразил Криджи. – Ведь, если ты будешь говорить…
Риэ тихо рассмеялся.
– Они меня услышат и, может быть, запомнят мой голос. А лицо не запомнят и цвет глаз не разглядят. Я буду самым обычным прохожим.
Но разве бывают обычные прохожие? Все разные, тем более на ярмарке, в праздник. Одни смотрят светло и открыто, другие щурятся с подозрением. У кого-то длинные волосы, а кто-то острижен так, что волос почти не осталось. Кто-то бродит по площади в старой, прохудившейся одежде, но со множеством весенних лент и амулетов. Кто-то одет богато, а из украшений – только плетеный шнур на шее. Двух одинаковых людей не увидишь – но сейчас Йи-Джен не могла разглядывать встречных, ей нужно было смотреть вперед.
Риэ подтолкнул ее в плечо, указывая путь, и Йи-Джен направилась к яркому полосатому навесу. Криджи, укутанный в плащ, шел рядом, не отставал ни на шаг.
Лавка оказалась скучной. На длинной стойке и в шкафах за ней выстроились причудливые блюда, вазы и высокие кувшины с изогнутыми ручками. Все они были белыми, и сперва Йи-Джен решила, что это расступившийся воздух так исказил реальность, украл цвет. А потом увидела деревянную вывеску, качающуюся под потолком: «Лучшая посуда и роспись на заказ».
Риэ проскользнул вперед, облокотился на прилавок и спросил у торговца, раскладывавшего тарелки:
– Простите меня и подскажите. Я ищу человека по имени Халь Вени, не знаете ли его?
– Нет, весенний гость, – покачал головой торговец, – прости, но помочь не смогу. Такого имени не слышал.
– Вы ищете Халя Вени?
Йи-Джен обернулась на женский голос.
Всего в паре шагов стояла высокая девушка и была такой же ясной, реальной, как Криджи и Риэ. Йи-Джен испугалась, что стала невнимательной, воздух сомкнулся и теперь любой увидит и запомнит их лица, – но тут поняла, что все вокруг по-прежнему струится и мерцает.
Кроме незнакомки.
Как же это возможно? Ведь она пришла не с горных вершин: глаза у нее были не золотые, а темные, а кожа светлая – еще не тронутая загаром. В черных волосах сияли нити жемчуга, и таким же жемчугом было расшито платье, длинное и белое, без единой цветной нити – словно его тоже еще надо было раскрасить. Странно одевать такое на праздник.