Страница 108 из 115
Всего несколько секунд назад, застрявший в горле крик ужаса, перекрывший дыхание и остановивший сердце, сменился криком восторга и тугим, мощным биением юного сердца. В этот крик были вложены все те чувства, которые испытывает человек преодолевший, пусть даже с посторонней помощью, страх. На все сто уверен, что такие же чувства испытывали и мои товарищи, болтавшиеся между небом и землей. Гордый и счастливый до невозможности, где–то в глубине души я осознал, что обласкав в своих объятиях, НЕБО благословило нас.
Докурив, растёр окурок носком сандалия. Сев за руль, изобразил чудесное расположение духа:
– Куда прикажите, в Жмеринку, Мелитополь, Черноморск?
Федя, расположивший своё тело в неудобной позе проворчал:
– Хоть по ту сторону Амударьи, если там найдется работающая в этот час чайхана. Я жрать хочу!
Лёша, озарившись улыбкой посоветовал утолить голод абрикосами. Не вняв совету Федя тихо взорвался ультиматумом:
– Я не модель, чтобы с утра поедать фрукты, мне мясо требуется, калории. Если в течение часа–двух не пожру, заявляю со всей ответственностью и можете это запротоколировать, залезу в чужой двор, умыкну барана, зажарю его и съем без остатка. На крайний случай стащу курицу.
Жалея боевого товарища, я повернулся к старшему группы.
– Может, поищем? На выездах из города должны уже дымиться очаги под котлами.
Покачав головой, Лёша взял приёмник, положил его на колени, снял крышку гнезда под питание. Вынув и осмотрев батарейки, нашёл нужную. Вложив в его пустоту контейнер с диктофонной записью, соединил обе половинки, скрепил резьбой и вставил все три батарейки на место. Положив приёмник на сидение приказал:
– Выбирайся из города до смены твоего приятеля мента. Встречаемся в Шерабаде на базаре. Вопросы?
Вопросов не возникло.
Отведённое время на отдых посвятил осмотру машины, протёр корпус и стёкла. Загляни кто в этот час сюда, картина правдоподобная: горожанин готовит машину к трудовому дню.
В пять часов тридцать минут запустил двигатель, прогнал его на режимах, ещё раз осмотрел приборную доску. Переваливаясь на ухабах, покатил на малых оборотах прочь от гаражей. В переулке, кроме загулявших, возвращающихся по домам собак, не было ни души. Четвероногие, громко нас, приветствуя, бежали следом, стараясь прокусить резину на колёсах и отгрызть задний бампер. Перед выездом из переулка стали попадаться первые молочницы, тревожа спящих горожан протяжными призывами:
– Малако, кислый, пресный малако–о–о…
Боевых товарищей высадил у первой попавшейся автобусной остановки, развернулся. Оставив по левую руку базар повернул направо. Выйдя на трассу, составив компанию редкому потоку машин и соблюдая скоростной режим помчался к выезду из города.
На КПП дружески поздоровался с уставшим благодетелем – старшим сержантом. Вяло ответившего на рукопожатие гаишника, пригласил в случае его приезда в столицу воспользоваться моим гостеприимством, назвав первый пришедший в голову адрес. Скривившись, что означало: «Да пошёл ты со своей столицей и своим гостеприимством ишаку под хвост! Ты лучше позолоти ручку!» инспектор занял выжидательную позицию. Не дождавшись подаяния, тот озлился. Отвернувшись от моей жадной физиономии дал понять, что я лишён знаков его особого внимания. Прокричав ему слова благодарности, нажал на газ.
Давать оценку результатам своей работы вещь неблагодарная. Однако, его любят оценивать посторонние.
Поведай я взыскательной аудитории, как мы отработали полковника, та бы лопнула от смеха. Отсмеявшись сказали: «Работа хуже топорной: непродуманная, бездарная, дёрганная и без блеска. Значит, Вы господа, лишены гибкого ума, широкого как Днепр и глубокого как Марианская впадина, мышления. Ваш бедный разум стороной обошла интуиция. Ваш интеллект умственно отсталого человека, не способного охватить ситуацию, проглотить её, переварить и выдать исключительно верное решение … через секунду! Ну кто так проводит операции? Работа – это за станком, в поле, на даче. А это – о–пе–ра–ци–я! Её необходимо готовить долго, минимум неделю, и сидя не на топчане, поглощая водку и обжираясь пловом, а на заранее оборудованной конспиративной квартире со всеми техническими средствами. Надо было не трепаться с пьяным Василичем и Самсунгом (ну и кликуха!), а выставить наблюдение за домом полковника и его возможных собутыльников. Вам нужно было собрать информацию и разработать многоходовую комбинацию, а не кататься по столице, заглядывая во все обжорки, амурничать с честными девушками и рассуждать о политике. И зачем надо было угрожать бедному полковнику и спаивать его? Вдруг у него больное сердце или печень циррозная. Или не нашлось в Москве лишней ампулы с «сывороткой правды»? А может Вы её похитили? И ещё вопрос, – а что в Термезе коньяк не наливают? Мы думаем, что наливают, и Вы его припрятали, чтобы потом самим нализаться. Ваша работа нами оценивается на два с минусом. Надо проводить о–пе–ра–ци–и, слышите Вы, дилетанты, а не обработку».
Наверное, аудитория была бы права, но я лично был доволен, мы имели – результат!
В Шерабаде, сутки назад нами покинутом, было спокойно, как в Багдаде: базар шумел десятками голосов, забегаловка стояла там же, котлы источали аромат шурпы и плова и, даже официантки, как показалось, стояли на тех же местах и в тех же позах. Есть не хотелось, хотелось выпить чаю и заодно наполнить термос. После трудовой ночи, несмотря на продолжающееся действие чудо–таблеток, окружающая среда воспринималась несколько притупленно. Глаза бесцельно скользя по объектам, осмысливали их с задержкой. Накапливающаяся усталость делала втихую свою чёрную работу. Росла тревога и падало настроение. Необходимо было принять неотложные меры для восстановления равновесия души и тела.