Страница 75 из 153
Надежды, планы, мечты… Сбылась только глупая мечта Эрика — умереть в этих горах, совсем без учета желания жить долго и счастливо. Берту помогала держаться мысль, что он нужен Томке, которую в бессознательном состоянии увез наемник, не постеснявшись позаимствовать их дом на полозьях.
Девушке было все равно. Когда она увидела, как огонь поглотил Эрика, для нее жизнь закончилась. Охотник за графиней сначала радовался, что она ведет себя тихо, потом забеспокоился, что слишком сильно обсыпал ее порошком, но день проходил за днем, он почти не давал ей дышать угнетателем дара, но юная леди не приходила в себя.
— Вставай, камена девка, хватит валяться. — Он злился и бил ее по щекам, от одной сильной оплеухи она упала на пол, и он не побрезговал пнуть ногой.
Графиня ни на что не реагировала. Ее глаза могли оставаться открытыми, но жизни и понимания происходящего в них не было. Элья глубоко закрылась в своем горе, едва осознавая, сколько проходит времени, чувствуя только, что ее покидают силы, и желала лишь одного — побыстрее бы.
Наемник, тщательно спланировавший похищение, изворотливо избавившись от навязанных помощников, мерзких людей, всю свою жизнь промышлявших разбоем, устранив угрозу в виде братьев и показав остальным, что за сильным огневиком не стоит кидаться в погоню, теперь терпел крах из-за трепетной девки.
Она таяла у него на глазах. Пришлось остановиться и выместить злобу в лесу с воображаемыми противниками. Долгий поиск сбежавшей графини закончился, теперь необходимо довезти товар целым до заказчика. Проблемы ему не нужны.
Выпустив пар и вернувшись в домик, он осмотрел леди. Взял ее на руки, положил на землю и окатил ведром холодной воды. Ни вскрика, ни зажегшегося разумом взгляда, только тело стало крупно трясти. Пришлось срочно обтирать ее и одевать в сухое. Полапал, пощипал, но девица даже не вздрогнула.
С этого дня он начал заботиться о ней. Вливал насильно воду в рот, пытался кормить, она давилась, однако он продолжал пробовать давать ей еду, ворочал на кровати, чтобы у нее не появились пролежни. Время от времени сажал на ведро для справления нужды, иногда удачно. И гнал, гнал, гнал лошадей, пытаясь поскорее ее довезти графу, пока не сдохла. Въехав на земли Таури, он побил девчонку по щекам, дабы хоть как-то разогнать кровь скелету, в который она быстро превращалась.
— Ничего, довезу, — упирался он. — Главное, чтобы я привез живую, а там Таури пусть сам разбирается.
Иногда он начинал разговаривать с пленницей.
— Ох и побегала ты от меня, голуба! В Людбурге ведь почти взял, так исчезла. Спасибо, добрые люди подсказали, куда ты выдвинулась со своей шантрапой. До горы добрался, а ты и от нее уже уехала, непоседливая моя, да еще и сомнения меня стали одолевать. Больно уж не похожа девица, за которой я шел, на мага Жизни. Но видишь? Терпение мое вознаграждено! Все малые следочки, что ты оставила, я вычислил, собрал воедино и нашел! Пусть его сиятельство сам думает, что ты за маг такой диковинный, а я привезу ему что заказано. Так что не смей подыхать, стерва!
Закончив ворочать девушку и тормошить, наемник предавался мечтам.
— Сегодня в городе переночуем, а завтра без остановок до замка домчимся.
Дальнейшее он озвучивать не стал, но настроение у него было преотличное.
Город Таури встретил его коричневыми лентами.
— Эй, служивый, кто умер? — спросил он, въезжая в город.
— Граф наш помер. Остались мы без правителя, — уныло ответил страж. — Что теперь будет?
Прозвучавшая новость произвела сильное впечатление на въезжающего. Стражник даже решил утешить, по-своему:
— Ничего, мы люди маленькие, может, как-нибудь и обойдется. Езжай, мил-человек, не задерживай других.
Наемник бездумно, опустошенный и оглушенный известием, не помнил, как доехал до таверны с комнатами. Оставил походный домик во дворе, сам отправился посидеть в обеденной зале, подумать. Но мысли не шли, а кувшин за кувшином, выставляемые ему, пустели, совсем не помогая размышлять. Лишь обида и злоба копились в нем с каждым глотком, сильнее ощущалось бессилие в складывающейся ситуации, требуя выхода.
— Ненавижу, — время от времени повторял он, пугая проходящих мимо официантов, — ненавижу, — рычал зверем, отгоняя желающих присесть за его стол.
***
Берт с погоней задержался ненадолго. Очумевший, он бы сразу бросился вдогонку, но подбежал кто-то из женщин, задержал его, потом с горы спустились мужчины. Только когда ему в руки сунули кошель с деньгами, а на Бегемотика навесили мешки с кормом и едой для седока, тогда он понял, что далеко не уехал бы без денег и запасов. Берт больным взглядом обвел всех, кто ему помогал, и, сглатывая слезы, нашел в себе силы, чтобы договориться о деле. Всем прекращать работу не имело смысла, и сообща решили, что если все будет хорошо, то они встретятся уже в Геммаре. И что Берт, как только сможет, пригласит сюда некроманта для брата. Больше решать и говорить было не о чем, и он бросился догонять наемника.
В деревне ему как хорошему знакомому подробно рассказали, как промчался известный им домик и сколько времени с тех пор прошло. Расстроили уточнениями о том, что одна крепкая лошадь была впряжена, а две другие бежали привязанными вослед.
В первом же небольшом городке Берт оставил не справляющуюся с безумной гонкой Бегемотика и купил ящеров с малой телегой. Скорость передвижения резко увеличилась, теперь он не отставал, а догонял. Ему требовалось только усиленно кормить ящерок, но и они через неделю сбавили темп. Наемник ни разу нигде надолго не задержался и не жалел лошадей. Берту приходилось останавливаться, чтобы покупать еду, выспрашивать, не видели ли здесь походный домик. На него подозрительно косились. Совсем еще юнец, но задает странные вопросы, едет на ящерах, не жалеет денег для их откорма, а сам словно бы не в себе. Несколько раз его пытались задержать в таверне и передать властям, но побоялись связываться из-за дикого взгляда. Сопляка приводила в бешенство даже простая задержка, что уж говорить о том, чтобы намеренно его затормозить.