Страница 52 из 153
Ребята нашли подработку грузчиками. Заработали по медяшке, одежду попортили на серебрушку. Оба расстроились. Новая жизнь складывалась не совсем такой, как они представляли.
Дни проходили один за другим, незаметные в разных насущных хлопотах. Вечерами вся компания усаживалась за стол и, попивая чай, рассказывала друг другу о своей прошлой жизни, о мечтах или просто так болтала. Элья узнала, что парни были детьми графского бастарда. Незаконного ребенка отец, не признавая наследником, все одно учил и воспитывал. Когда пришло время, он посвятил своего отпрыска в рыцари, надеясь со временем помочь добыть незаконнорожденному сыну баронство.
На войне граф потерял всех своих сыновей, законных и не очень. Последним погиб отец мальчишек, так и не раздобыв себе титула. У его сиятельства остались одни внуки, которыми он не разбрасывался, присматривая не только за прямыми наследниками. Пока он был жив, жена графского бастарда и рыцаря достойно проживала в замке вместе со своими мальчиками.
Попав в непогоду, хозяин замка сильно простыл, пренебрег здоровьем и угас в течение месяца. Хозяйкой стала невестка, которая первым делом избавилась от незаконной ветви графской родословной.
Мать ребят, помыкавшись по своим бедным родственникам, подалась в город. Недоедание, нервное напряжение подорвали женщине здоровье, и, как она ни цеплялась за жизнь, боясь оставить мальчиков одних, умерла. А братья, держась друг за друга, научились жить по законам ночного города. У них была территория, на которой они работали, и большую часть разбойничьего дохода отдавали главному, Гоблину.
Элья по земным рассказам, фильмам представляла себе, что такое преступный мир, и боялась, что братьев не отпустят. Втайне она надеялась, что в выбранном ею районе их не найдут. Ведь ребята отъедаются, наращивают мясо, теперь они хорошо одеты, и все увереннее теплилась надежда: может, их не узнают?
— Берт, ты хорошо торгуешься, поможешь мне пристроить мои изделия на продажу?
— Давай попробуем, только не представляю, зачем нужны эти штучки. — Парень рассматривал салфеточки, аккуратно трогая пальцем ажурный рисунок.
— Это для украшения дома. Вот смотри — на полку стелим салфетку, на нее ставим кувшинчик. Красота.
— Ну не знаю, тебе виднее, — с сомнением покачал он головой.
— Тебе не нравится?
— Мне очень нравится, с ними… — Берт задумался, — тепло, уютно. Но ты ведь прилично потратилась на нитки? Значит, надо отбить вложенное и еще заработать, вот в этом я сомневаюсь.
— Ты не мог свои сомнения высказать мне, когда я первую штуку вывязывала? — Элья расстроилась. Столько усердия, терпения потрачено на работу! Мальчишки по ходу дела хвалили, а сейчас вдруг Берт высказывает сомнения!
Элья с Бертом вернулись к вечеру, когда уже совсем стемнело. Эрик бросился обоих кормить, видя их подавленное настроение.
— Что случилось?
— Мы продали мое вязание, — уныло произнесла непревзойденная мастерица графства Таури.
— Ну-у так это хорошо? — вкрадчиво, ничего не понимая, предположил Эрик.
— Мы выручили ровно столько, сколько я потратила на нитки. Даже крючок не окупили!
— Вы просто плохо предлагали товар, — неосторожно высказался старший, желая от всего сердца подбодрить девушку. Берт чуть не задохнулся от возмущения.
— Да ты что! — вступилась Элья. — Берт торговался как лев! Это я дура. — Присев на лавку, она закрыла лицо руками, чтобы ребята не видели ее борьбу со слезами.
До нее дошла одна простая истина. Графские салфеточки, вывязанные ручками леди, брали бы задо́рого, лишь бы попасть в милость будущей владетельницы обширных угодий, а изделия девчонки из бедняцкого квартала, особенно новинки, в принципе не могут хорошо стоить. К тому же она дважды дура. У людей нет мебели, которую можно было бы украшать салфетками.
Следующее утро принесло будоражащую новость. На площади должно было состояться наказание пойманных воров и убийцы. Народ валом поперся смотреть, как отходят плетьми молодых воришек и как маг сожжет убийцу.
Ребята не просто расстроились, а почернели. Попался молодняк из их группы. А еще на улице они встретили знакомого, который передал, что их усердно ищет злой Гоблин. В качестве утешения братья рассказали Элье, что ее обидчицу Пенни забили ночью свои же мелкие, над которыми ее поставил старшо́й. Сейчас он лютует, вся мелюзга прячется по углам.
«Кошмар». — Элья закрыла лицо руками.
Ей было откровенно жутко, даже страшно представлять, какой жизнью жила Пенни и другие дети. Но сделать для них она ничего не может, у них свой мир, и Эльино давешнее благодетельство девочка даже не восприняла как добро. А если сидеть и раздумывать о несовершенстве мира, то скоро они все окажутся на дне. Ребята, особенно Берт, не поняли переживаний подруги, но терпеливо подождали, пока она возьмет себя в руки.
— Значит, искали и нашли, — упала духом Элья, отмечая главное. Ее парней нашел Гоблин.
Она уже пообвыкла в городе и прекрасно осознала, насколько рискованно жить девушке одной. Это было раздражителем не только для непорядочных, озабоченных мужчин, это являлось искушением для любителей поживиться халявными деньгами, это означало неприязненное отношение благополучных семей, подозрение со стороны сплетниц. Пусть даже ее ребята были слишком молоды, но с ними боялись связываться почтенные мужи, особенно ищущие легких развлечений. Взгляд у братьев оставался волчьим, разбойничьим. И все-таки они были семьей, что хоть и вызывало толки, но допускалось.
Впрочем, Эрик уже не особо походил на тощего долговязого пацана. Он отъелся, стал виден разворот плеч, немалый рост придавал солидности, особенно когда Элья стучала ему по спине, чтобы он не сутулился.
«Чего же теперь ожидать?» — Серьезно обеспокоенная напоминанием о Гоблине, она пыталась придумать, как им всем быть. Эрик с Бертом не понимали ее волнений. Они считали, что оставили прошлую жизнь, и думали, что их решимости достаточно, чтобы никогда не вернуться к Гоблину. Основной причиной их перемен была девушка. Если она с ними, а они с Гоблином, то и Элья считалась бы его. А так они теперь сами по себе, о чем и заявили появившемуся на их горизонте знакомому.