Страница 113 из 153
— Миледи, хотел вас еще предупредить, — отчего-то замялся еще более огневик, — та девица… ну, которую он… в общем, ее многие тут, и она больна… так что вы воздержитесь от первой брачной ночи, пока ваш муж к лекарю не сходит.
Потрясение за потрясением. Изменившийся Честер, храбрый, умный, отважный и сраженный «медными трубами».*
Почему-то еще одной раной стали глаза «сморчка», может, они были ее отражением? Она смотрела на него и видела, как в нем ломается что-то, как и в ней, но она сильная, а он…
Последним неприятным открытием стали слова огневика о болезни. Элья могла понять желание рыцаря показать жениха в неприглядном виде, спровоцировав его, но последнее было откровенно гадко. Гадко и мерзко. Тот, кто это подстроил, грязен и низок. Смотреть на коллегу стало противно.
Совершенно дезориентированная в чувствах, она побежала, не желая более находиться рядом с огневиком, и словно смерч домчалась до гостевого дома. Ей было плохо, она сходила с ума от разочарования, обмана, боли, и только оклик вырвал ее из готовящихся навалиться на нее страданий.
— Миледи, подождите!
Это было так неожиданно! Где-то там, среди шума и множества свидетелей, с ней случилось горе, а здесь, в тишине, граф Риисо, слегка просительно, немного волнуясь, но все же требовал остановиться. Он вглядывался в ее лицо своими удивительными глазами и словно пытался разгадать, что за беда случилась с нею. Красив, благороден, таинственен, застенчив. Он уделял ей знаки внимания, но казалось, что он делал это от скуки, не желая ничего взамен.
«Господи, что он тут делает?!»
— Миледи, я хотел поговорить с вами. — Впервые он смотрел на нее не спокойно, умеренно благосклонно, а выражая множество чувств. У нее мелькнула мысль, что, возможно, что-то случилось. Но она сейчас не в себе… Вряд ли вопрос жизни и смерти.
— Завтра, давайте все завтра, — нашла она в себе силы улыбнуться ему и вежливо ответить.
Но граф, не слушая ее, стремительно приблизился, не отрывая от нее взгляда. Он смотрел на нее так, как будто все в его судьбе зависело от нее. Скажет она «умри» — и он умрет! Велит жить — и он облегченно сделает вдох.
Она опешила и попятилась назад. Элья ничего не понимала и чувствовала себя неловко. Ей вдруг стало стыдно, что она нелепо выглядит перед этим красавцем. Пока бежала, она раскраснелась, растрепалась, и глаза у нее наверняка шальные. Она его почти не знает, но он ей рисуется таким лордом, перед которым стыдно даже чихнуть, настолько он великолепен! Перед Риисо всегда хочется выглядеть лучше, умнее, достойнее, а тут…
И все же его взгляд странно обжигал, от него делалось неловко и горячо. Элья сделала еще шаг назад, намереваясь развернуться и сбежать. Все равно завтра она станет посмешищем в гарнизоне, и он узнает о ее глупости, позоре.
«Зачем он так смотрит?» — напоследок подумала она и уже приготовилась бежать, как он ее остановил.
— Миледи, если бы вы знали, как я желаю вас! — Он хотел обнять ее за плечи, но она непроизвольно сжалась, и он не посмел. — Сколько раз вы мне снились, то трогательно невинной, то очаровательно развратной, то игривой, то жестокой. Вы сводите меня с ума.
Элья в изумлении замерла, мысли покинули ее, происходило что-то невероятное. Он был так откровенен, что у нее сбилось дыхание. Ее всегда воспринимали ребенком, а он обрушивает на нее чувственные эмоции, говорит о запретном, как будто они любовники.
Она так ждала, что дверь в мир плотской любви для нее откроет Эрик, потом надеялась на Честера, а сейчас шокированно смотрела на самого недоступного мужчину крепости, который горел на ее глазах от страсти к ней. И жаль, что его признание ей было ни к чему, вот только он не замолкал, смотрел в упор, и она не знала, что делать. А он нисколько не смущался ее растерянностью, лишь усиливал напор.
— Ладная фигурка, мягкие изгибы тела, изящные кисти и тоненькие щиколотки, шикарные волосы, — шептал он, склоняясь к ее уху, удерживая одной рукой за запястье, поглаживая его, другой касаясь затылка и слегка массируя. — Я мечтал, жаждал прикоснуться к вашим губам, миледи, но вы всегда были так далеки. — Рука на затылке девушки вдруг перестала быть мягкой, стала направляющей и не терпящей своеволия.
Граф Риисо наклонился и с такой страстью поцеловал Элью, что ее сопротивление было подавлено в зачатке.
Получила ли она удовольствие? О нет, она обалдела от напора, от слов, которые он с легкостью говорил ей. У нее перехватило дыхание еще тогда, когда он рассказывал ей, какая она необыкновенная. Она впитывала признание о том, что может быть настолько желанна для мужчины, и тот подтверждал это действием.
Неужели она может сводить с ума? Это не та любовь, которая ей грезилась, но это страсть! Быть может, не стоит больше искать доверия и счастья, возможно, достаточно стать полноценной женщиной? Узнать, чего она была лишена многие годы по разным причинам?
Она посмотрела на него, ища в нем вместе с желанием заботу, нежность, подтверждение того, что он не обидит, не разочарует. Он, всегда такой сдержанный, неприступный, вдруг застонал, проводя губами по ее щеке, чем поразил Элью, а в следующий миг Риисо, более не теряя времени, ловко подхватил ее на руки и отнес в комнату.
Нескольких секунд хватило ей, чтобы прийти в себя, засомневаться в своем безумном порыве, начать отталкивать графа. Голова шла кругом, она ничего не соображала, слишком много за последний час на нее вывалилось, но Риисо крепче прижал ее к себе, чтобы она чувствовала его возбуждение, не переставая, шептал откровенности, из-за которых она бы покраснела, если бы уже не была пунцовой, догадавшись, чем он трется об нее. А он беспрестанно гладил леди по спинке, по плечам, вернул свою руку на ее затылок и, не давая ей уворачиваться от жалящих поцелуев, открывал для нее новый, неизведанный мир.
— Такая чувственная, сладкая, бархатистая, вожделею с первого взгляда.