История жизни герцогини

Чуть в стороне от нее сидели двое вполне приличных мужчин и неспешно вели разговор. Еще пара столиков рядом оказалась свободна, а вот первый этаж был забит битком. Многие посетители были воинами из крепости, но большинство были незнакомые ей люди, хотя они живо общались со служивыми. Однако эпицентром праздника являлась хорошо известная девушке пятерка во главе с ее женихом.

Она улыбнулась, поняв, что становится свидетелем своеобразного мальчишника. Задерживаться было неудобно, оставалось надеяться, что заказ принесут без промедления и она, быстро поев, уйдет.

Пока она дожидалась заказа и спешно ужинала, внизу пили, пили и пили. Песни потеряли всякую стройность, шутки сыпались не только грубые, но и бестолковые. Празднование перешло в попойку. Зрелище крайне неприятное для трезвого, тем более для девушки, но огневик все никак не мог догрызть свое мясо, и Элья вынуждена была его ждать.

— Ты думаешь, будешь графом? — послышался глумливый пьяный голос с одного из столов. — Как бы не так, она же магичка, прижмет тебя, и будешь у ней как ящер, по команде бегать, прыгать, лежать.

Старшина возмущенно встал, но на возражения сил не хватило, все ушли на попытку стоять ровно и, набычившись, прожигать взглядом противника.

— Да он и без магии будет у нее ручным кобельком. Ты, граф, — насмешливо вступил другой незнакомец, — будешь каждую медяшку отрабатывать. Что пожелает, то и будешь исполнять. Пей, наслаждайся последними свободными днями.

— У них любовь, — сердито возразил один из воинов гарнизона.

— Ага, любовь, как же! Служка он при ней будет, вот и вся любовь, — продолжали подначивать незнакомцы.

Честер стоял, покачиваясь, молчал и держался за подошедшую веселую деву обширных форм. Та непонятно чему все время смеялась, но воинам это нравилось, и они кидали на нее одобрительные взгляды. Вроде не задумываясь, парень начал мять груди пышке и все пытался ответить на сыпавшиеся на него подначки.

— А ваш жених не слишком вам верен, — закончив наконец с мясом, прокомментировал огневик действия Честера, уже откровенно лапающего подставляющуюся девицу.

Осуждающе посмотрев на мага, Элья ответила:

— Мой жених — привлекательный мужчина, и меня не удивляет, что к нему лезут девицы.

— А то, что он им не отказывает?

— Вы склонны преувеличивать. Я вижу здесь только одну потаскушку, подбирающуюся к пьяному старшине. Думаю, все, что ему вскоре будет нужно, это хороший сон, а не рыхлые телеса этой сдобы.

А внизу страсти разгорались. Дело двигалось к драке. Ребята из пятерки, да и многие воины из гарнизона, не прочь были поучить местных задир уму-разуму. Но неожиданно Честер нашел в себе силы ответить сомневающимся в нем как в мужчине цельном, сильном и умном.

— Во где она у меня будет, — прорычал он, показывая всем сжатый кулак, — видели?

— Как же, так мы и поверили, — еще больше раззадоривали подстрекатели.

— А мне плевать, веришь или нет, — качаясь, ответил старшина.

Элья дернула огневика за рукав и, бросая на него гневные взгляды, потянула к выходу, но маг замешкался, и пришлось услышать новые откровения жениха.

— Ты, мразь, будешь мне кланяться, когда я буду графом. И ты, — Честер беспорядочно тыкал пальцем, — и ты! Все будете мне кланяться. И жена будет у ног моих сидеть, ждать моих указаний. Что скажу, то и будет делать.

Обведя пьяным взглядом окружающих и уткнувшись в рядом стоящую пышку, он с силой сжал ей грудь и, развернув спиной к себе, наклонил, оголяя ее зад. Мужики заулюлюкали. Подбежал хозяин и попытался воззвать к порядку, но его оттеснили, а бравого воина начали подбадривать. Старшина, стянув с себя штаны, явил на всеобщее обозрение свою мужескую боевую готовность и атаковал прогнувшуюся «булочку».

— Как же графиня? — не успокаивался кто-то.

— И графине вставлю, не волнуйся, — чуть пыхтя, ответил активно раскачивающийся Честер.

Элья внутри закаменела еще при словах, что она будет сидеть у ног будущего мужа, а дальнейшие действия своей неприкрытой порочностью обездвижили ее, и она, раскрыв глаза, смотрела то на девицу с вывалившейся из платья грудью, колыхающейся при каждом толчке сзади, то на напряженное лицо жениха.

— Графиня! — воскликнул один из ребят пятерки, заметивший стоящую наверху бледную девушку, подошедшую к краю балюстрады.

— Сморчок, меня и на миледи хватит, не дергайся, — не поняв выкрика, снисходительно рыкнул старшина.

— Да, не мешай, а то после женка от него всех баб отвадит!

— Дурак, — нанося последние «удары» пышке, пропыхтел Честер, — одно другому не мешает.

Обтерев свое обмякшее достоинство подолом девахи, старшина натянул штаны и звонко шлепнул по ее заду, отталкивая в сторону.

— Много вы понимаете, — нравоучительно произнес он, отмахиваясь от «сморчка», — любая баба должна знать свое место, а то и поучить можно.

На удивление слова прозвучали совсем не пьяно, и оттого было еще больнее их слышать. Самый молодой парень из бывшей Эльиной пятерки больше не пытался привлечь внимание старшины, он безотрывно смотрел на миледи и видел ее неестественно белое лицо с текущими по щекам слезами. Для него все сегодняшние откровения его кумира были так же внове, как для девушки, и в его сердце сейчас тоже умирало светлое, прекрасное, похожее на сказку чувство.

— Пойдемте, миледи, не стоит здесь больше находиться, — напомнил о себе огневик.

Элья медленно, через силу повернула голову и горько улыбнулась, подмечая неловкий вид мага.

— Вы ведь все подстроили? Специально раздразнили его.

— Да, поддразнили его специально, а отвечал он сам, что думал, то и сказал.

Девушка кивнула и, не желая общаться, двинулась к выходу, едва шевеля каменными ногами. Наверное, именно в этот момент сыграла роль разница в воспитании землянки и старшины. Конечно, ей приходилось видеть пьяненького отца, да и дедушка мог пропустить стопочку-другую, но они всегда отвечали за свои слова. Была бы она попроще, взяла бы скалку в руку и поучила бы будущего мужа, не вникая в пьяный бред, но чертова разница в воспитании сыграла свою роль. Ни скотского поведения, ни полных унижения слов забыть она не могла.