Страница 110 из 153
Еще немного поговорив, молодые расстались. Каждому было о чем подумать. Честер не соврал ни единым словом, он мечтал о девушке, но, будучи на семь лет старше, прекрасно понимал, что для жизни такому изысканному цветочку нужны соответствующие условия, поэтому не поленился встать и проверить, есть ли за продолговатым камнем пара золотых. Он все сделает, чтобы самому обеспечить ее, но хорошо, если в ближайшее время нищета им не будет грозить.
Элья же мучилась сомнениями, что можно рассказывать ему, о чем лучше промолчать. Наследство графа по большому счету она хотела сохранить в целости. Такие суммы, думала она, должны служить более высоким целям, чем насущные расходы. Может, потом она поднимет на них таурское хозяйство, ведь, судя по работе нового наместника, ничего хорошего ждать от него не приходится.
А может, обстоятельства так сложатся, что она устроит какое-нибудь свое производство или на новых землях организует новое королевство, если Честеру захочется. Главное, чтобы это наследство не было потрачено на шпильки да тряпки. Придет время, и она расскажет о деньгах графа Честеру. Еще одна тайна, которую неприятно было скрывать, связана с долголетием Таури, но тут ради безопасности избранника лучше молчать, пока она не доберется до короля. Договорившись с совестью, Элья пошла дежурить.
Сэр Родэрик приложил все усилия, чтобы графиня Таури и Честер как можно реже встречались. Ангелами-хранителями он назначил ей новую пятерку, состоящую из возрастных воинов, которые честно выполняли свои обязанности, но излишнего рвения в налаживании отношений не проявляли. Благодаря стараниям главы, когда у Эльи заканчивалось патрулирование территории, то оно начиналось у ее бывшей пятерки сопровождения.
И все-таки влюбленные находили минутки для встреч. Сначала на свиданиях оба чувствовали себя неловко, но вскоре Элья через сочувствующих начала заранее узнавать, когда парень будет в гарнизоне, и готовила ему вкусности. При встрече угощала, Честер хвалил, и так, потихоньку, они начинали разговаривать.
Узнав, что всю пятерку глава гарнизона стал зажимать в плане денег и не выдал в преддверии холодов новую одежду, девушка показала, где еще в крепости есть тайнички. А после, видя, как ребята радостно хвастают новой обувью, значительно лучше стандартного образца, сама устроила пару схронов, положив туда сумму побольше, и указала их Честеру.
Вскоре в замке начался бум кладоискателей. Многие были успешны в поисках и вовлекали в это все больше охотников за халявкой. Счастливчики с неожиданными доходами уезжали на выходные в ближайший городок и там растрачивали найденные серебрушки. К большому сожалению Эльи, и любимая пятерка несколько раз уезжала тогда, когда у нее могло бы быть свидание со старшиной.
Время шло, страсти, споры, давление на неординарную пару затихло. Девушка получила письма от Горена и Берта.
Управляющий с горечью перечислял уволенных слуг, писал о затеянной перестройке, о переменах в делах фермеров.
Берт доложил, что у него все хорошо, разрабатывает гору, к зиме вернется в Геммар.
Элья обещала Горену подумать о людях, потерявших работу, а другу писать не стала, надеясь встретиться уже в городе ювелиров и удивить его своим замужеством.
Зато послала письмо мастеру Граммону с просьбой сделать на заказ походный домик и небольшой прицеп к нему для саженцев. Выразила надежду, что на стыке осени и зимы за ней в южную крепость приедут те же наемники, что сопровождали ее ранее, и проводят до Геммара. Так как леди не знала, когда точно сможет получить разрешение на выезд, то оставила указание дожидаться ее в ближайшем к крепости городке.
Покончив с делами, Элья взгрустнула. Ей тоже хотелось съездить в город, погулять, сменить обстановку, но нынешняя ее пятерка в свободное время подрабатывала на полях, помогая собрать урожай и неся каждую заработанную медяшку в семью, а без охраны ехать куда-либо неразумно.
Ничего не оставалось, как только окунуться в сладкие, вызывающие томление тела мечты. Иногда фантазии из романтических переходили в эротические, и тогда совсем трудно было успокоиться. Появлялась даже досада на Честера за его излишне трепетное и уважительное отношение к ней.
Более взрослая душа изнывала, требовала, нуждалась в проявлении более зрелых чувств, которые до сих пор не познала. Сильная, трепетная, всепоглощающая любовь между мужчиной и женщиной казалась близкой и недостижимой. Элье хотелось испытать страсть, окунуться в нее с головой, пережить перерождение страсти в любовь жены и мужа, потом поделиться своим счастьем с детишками. От мыслей, что она наконец-то не одна, любит и любима, кружило голову, а может, это влияние юного тела заставляло все чувствовать острее и желать максимально всего и побольше. Но не было желания ковыряться в своих чувствах, что-то анализировать, хотелось наслаждаться весной в голове и сердце, даже если за окном осень.
С началом осени Элья с Честером начали обсуждать обряд бракосочетания. Старшина непременно хотел закатить пир для всего гарнизона, несмотря на то что руководство всячески доставляло ему сложности. Для него неясным было только одно: устраивать торжество в замке или в ближайшей деревне. Элья выказывала опасения насчет желающих навредить им, но он в эти моменты чуть приобнимал ее, словно бы защищая, и она отступала.
— Честер, давай тихонько проведем обряд, а после уже устроим праздник? — робко предлагала она, не желая сбить какую-то новую уверенность и значительность в своем женихе.
С момента объявления о том, что они пара, многое изменилось. Оба стали словно бы на острие событий. О них говорили, осуждали или подбадривали, мешали им или поддерживали. Леди Таури привыкла к повышенному вниманию, а старшина впервые столкнулся с этим, но вроде бы выдерживал все с достоинством. Особенно помогли ему найденные схроны. Сложив то, что он скопил за годы службы и небольшой неожиданный прибыток, Честер почувствовал себя увереннее.