Страница 10 из 162
Курбан старался не вспоминать тот несчастный день землетрясения. Когда он откопал Маларджан и вытащил её полуголое, окровавленное тело из-под обломков, было уже раннее утро. Он нашел жену у развалин дубового стола, под которым бедняжка пыталась спастись. Ей не хватило секунды чтобы укрыться – дубовая столешница не раскололась и выдержала удар тяжелой, потолочной сваи. Курбан отнес то, что осталось от тела Маларждан подальше от руин и положил рядом с мотоциклом. Довоенный М-72 с коляской, прикрытый белым от пыли брезентом, чудом уцелел под разрушенным дощатым навесом.
Курбан закрыл тело досками и попытался оглядеться. Саманная пыль, после толчка висевшая над разрушенным городом плотной& белой стеной, стала редеть. Улица и все вокруг, далеко, куда хватало взгляда через бескрайний туман, лежало в развалинах. Курбан схватился за голову – там, где стоял дом соседей – груда камней и сырца, и ни стона, ни звука, ни плача. А дальше по улице – стоны, крики и горький плач слились в неумолчный, разноголосый людской вой.
Курбана била дрожь – за ночь резко, по-зимнему похолодало. Он побежал. Побежал по нетронутому землетрясением, асфальтированному полотну улицы мимо темных руин в центр города. Там недалеко от площади Карла Маркса гостила у своего отца невестка Айша с внуком Акышем. Они остались у дедушки на ночь.
Сквозь пыльный туман, издалека Курбан увидел дом старика-библиотекаря – стоит дом, целый! Приблизившись, он понял, что от здания остались только две стены, расположенные по направлению толчка, который шел с юго-востока. Крыша же стояла на месте, одна из стен вывалилась наружу, а другая завалилась внутрь. Ак-Бай заскулил и бросился внутрь дома, Курбан за ним. За грудами обожженного кирпича у одной из стен, там, где за диваном стояла старинная библиотека отца Айши, разделяя комнату надвое, он явственно услышал стоны и детский плач.
Курбан стал разбирать завал. Рядом завалился на культю и стал помогать сосед, инвалид войны Марат Арутюнов. Слезы беззвучно текли по его пыльному, молодому лицу, оставляя темные влажные борозды:
– Кто живой?! – pакричал калека в завал. – Живой, Акыш? Дядя Саша, как вы! Терпи Акыш-джан! Ты же мужчина… настоящий мужчина… сейчас откопаем!
Инвалид неистово кидал кирпичи:
– Живы, дядя Курбан! Живы они! Что же это, дядя Курбан!!! что же это!!! я думал, война опять началась! Думал, бомбят нас… как тогда! под Курском!
Курбан оглянулся. На другой стороне улицы, у развалин дома Марата, лежали рядышком два трупа в грязных окровавленных лохмотьях – его старики-родители:
– Как же ты уцелел?
Марат плакал:
– Да, что со мной будет… Я живучий.
После ампутации ноги Марат вернулся из госпиталя в Ашхабад и запил. Когда трезвел, кричал по ночам, как в бреду, рвался в бой. Родители жалели сына, а он в фанерном сарайчике на лежаке вырезáл деревянных лошадок, продавал на базаре и снова пил. Однажды, 9 Мая Курбан увидел парня на площади. Гимнастерка Марата мелодично звенела медалями, лежащими ровными рядами с левой стороны до самого пояса.
– В сарае я был, дядя Курбан… лошадок деревянных… вырезал. Меня только слегка придавило фанерой, даже костыль цел остался... Я теперь пить не буду, дядя Курбан! Вы меня убейте, если хоть раз еще пьяным увидите! Я клянусь родителями, что больше никогда ни одной капли! Женюсь… Вот увидите… на самой красивой девчонке! – Марат опять заплакал.
Курбан посмотрел на наручные часы. Под треснувшим стеклом стрелки показывали без четверти шесть утра.
За спиной остановился грузовик с военными. Их было человек десять молодых русских бойцов из военного городка. Они спрыгивали с грузовика на дорогу, такие же запыленные, измученные, усталые люди с лопатами и ломами.
Двое направились к Курбану:
– Живые есть, отец? – спросил светловолосый старшина с перевязанной головой.
Другой протянул Марату флягу с водой:
– Ты, браток, отдохни, мы теперь сами.
– Да, сынок, трое живых. Старик, женщина и мальчик. Зажало их между шкафом и стеной…
– Да-аа… – уважительно и удивленно протянул солдат, оценивая размеры дубового шкафа, – …вот это мастодонт! Шкаф-то на диван упал, спинка выдержала, значит… Повезло, в рубашке родились.
Вчетвером люди быстро откопали завал, проделав внизу лаз между стеной и шкафом. Как только расширили отверстие так, что можно было пролезть, вытащили Акыша, потом Айшу.
Айша огляделась вокруг и заплакала в голос:
– Там папа! Ему ногу зажало! Он не выберется сам! Помогите ему, помогите!!!
Решили запустить в лаз Ак-Бая. Привязали к ошейнику веревку, благо нашлась у бойца. Курбан закричал в лаз:
– Александр Спартакович, держитесь за Ак-Бая! Он вас вытянет! – Ак-Бай скулил и тянул.