Страница 50 из 116
– Какая рыжая! – заорал какой-то мужик.
– А чё, блондинки закончились?! – выкрикнул второй и толпа захохотала.
Я сделала глубокий вдох и выдох. Ну, начали!..
– Месяц с вершины светит на ели,
Тихо идёт по тропе вурдалак.
Где-то живёт в золотой цитадели
Та, что забыть не могу я никак…
Вся Центральная площадь разом замолчала. И эта тишина резанула по ушам. Интересно, что это? – минута славы или полчаса позора? Я осмелела, расправила плечи и уже более уверенно начала петь дальше:
– Зомби, шатаясь, идёт по погосту,
Ждут свою жертву комар и маньяк.
Я же плыву в своей лодке на остров,
К той, что забыть не могу я никак!..
Когда я громко пропела две последние строчки, каменный шар фонтана как-то странно всколыхнулся. Толпа, по-моему, начала потихоньку приходить в себя от шока. Ладно, Вася сказал надо, значит, надо продержаться полчаса. И я продолжила:
– Мыши летучие прут косяками,
Я отхлебну припасённый коньяк.
Переживу все шторма и цунами,
Ты для меня мой надежды маяк!
Я не сразу поняла, что случилось: толпа ржала. Именно ржала как табун диких лошадей, которых пытаются поймать. Несмолкающий хохот стоял над Центральной площадью. Я воодушевилась и бодрым голосом продолжила петь:
– Выйди ко мне, моя прелесть, в сорочке,
Буду тебя целовать до утра…
Жаль, коротки эти летние ночки!
Нам расставаться с тобою пора…
Каменный шар, поддерживаемый магией, покачнулся. Толпу, которая стояла на бордюре фонтана, окатило с головы до ног водой. Женщины завизжали, мужики выругались. Началась давка. Нужно спасать положение, я затянула припев:
– Ка-ак же я тебя жду-у-у,
Только тебя я люблю-у-у.
Только в своих мечта-ах,
Ношу тебя на рука-ах!
Да, это наша курчавская народная девичья песня. Надеюсь, что меня сейчас прекрасно слышно в моём родном городе. Лаврушка, Тайка, передаю вам пламенный привет! Мама, сделай лицо попроще, знаю, что ты не переносишь моего пения, но ничего страшного, потерпишь. Не каждый день выпадает шанс спеть ради спасения королевства!
В песне ещё есть длинное продолжение, о том, как коварна возлюбленная: она встречается с ним по ночам, клянётся в вечной любви, а потом выходит замуж за другого, разбивая вдребезги сердце бедного парня.
Я только набрала побольше воздуха, чтобы продолжить петь, как со всех сторон понеслось:
– Халтура!..
– Гоните эту рыжую в шею!..
– Даёшь сирену!..
– Сиськи покажи!..
– Волосы убери, сисек не видно!..
Кольцо стражников, окружавших сцену с бассейном, дрогнуло от напора толпы.
– Ату её!..
– Да это девка с таверны!.. Я её знаю!..
Вот и всё. Минута славы сменилась часом позора. А как всё хорошо начиналось! Я беспомощно оглянулась назад, но ничего не увидела – везде стояли люди. Справа прорвали оцепление, и смельчак уже закинул ногу, чтобы забраться на сцену, но его тут же снял стражник. С другой стороны оцепление тоже дало брешь, люди кинулись ко мне. Я зажмурилась, прижала руки к груди и продолжила петь:
– Как я хочу тебя выкрасть отсюда,
Жить с тобой вместе и деток растить.
Буду надеяться только на чудо,
Буду тебя бесконечно любить…
У сцены завязалась потасовка, которая перерастала в массовую драку. Тут прилетел магоптиц и крикнул мне в ухо голосом Васи:
– Ныряй!
Я встала и пошла назад спиной. Не удержав равновесия, я чуть не упала, но потом, махнув на всё рукой, повернулась спиной к улюлюкающей толпе и нырнула. Юбка тут же предательски растянулась, и я не успела её удержать – она плавно уплыла в сторону валунов. Я разве что только не заскрежетала зубами от отчаяния – от меня уплывала моя мечта. И тут рядом с собой я увидела гибкую стройную женскую фигуру в тонком прозрачном платье, которая подтолкнула меня к бортику бассейна. Мне помогли выбраться. Вася тут же набросил мне на плечи плед, в который я замоталась с головы до ног. Кхыбра обняла меня, а я рыдала у неё на плече от стыда – Вася-таки увидел меня почти голой! А ещё от краха своей певческой карьеры – грамоты Курчавого не в счёт! А самые горькие слёзы лились по моей великолепной юбке. Сыщик протянул мне свирельник, который я выпила, даже не заметив, как он обжёг горло. Я медленно успокаивалась. И тут…
Над Сытовым висел серп молодого месяца, звёзды жемчужинами рассы́пались на сноповязском небе. И мы услышали Песню. Я улыбнулась, Вася был прав! Пение сирены не походило ни на что, слышанное мною до сих пор: в нём слышался шорох морских волн, тихий плеск весла, песни цикад и шёпот ковыля, аплодисменты осины и лёгкое дыхание ветра, далёкая песнь моряка о родных берегах и колыбельная матери. В ней слились воедино все горные ручьи, в ней звенели голоса водопадов и шумел дождь. В ней звёзды тихо падали на ладони, чтобы люди могли загадать самые сокровенные желания, и превращались в крупные розовые жемчужины, которые взмывали снова в небеса и оттуда лились волшебным звездопадом.
Звенящая тишина стояла над площадью. Мы с Кхыброй затаили дыхание. И я вспомнила, что бабушка называла последний день лета Песней Звёзд. Горький комок подкатил к горлу, и я всхлипнула, а когда посмотрела на троллину с Васей, то увидела на их щеках влажные дорожки от слёз. Каждый из них доставал из своего сердца воспоминания, которые грели душу. Песнь оборвалась так же внезапно, как и началась. И ночь, словно по волшебству, озарилась миллионами разноцветных огней. На небе расцветали диковинные цветы фейерверков. Вдоль площади засвистели шутихи. Слёзы высохли, их сменила неимоверная радость, которая наполняла нас до краёв и вырывалась наружу весёлым смехом.
К нам бесшумно подошла сирена. Её тело просвечивало сквозь тонкую ткань невесомого платья, открывая возможность полюбоваться её прелестями всем окружающим. Её глаза были такими синими, словно темноводная река бросила в них осколки самого синего льда. Длинные золотистые волосы, украшенные крупными жемчужинами, касались земли и были абсолютно сухими. Правы моряки: от такой женщины сложно уйти.
– Саа́ллианна, – представилась она.
Её голос так похож на шорох волн – такой же мягкий и обволакивающий.
Мы назвали свои имена.
– Ты смелая девушка, Рута, – глядя мне прямо в глаза, сказала сирена. – Сегодня особая ночь. А так как ты помогла королю, я исполню одно твоё желание. Загадывай.
Я медлила. Просить у сирены юбку взамен утонувшей – глупо. Напроситься в гости – банально. Кожу внезапно кольнуло в области груди. Я заглянула под плед – медальон вспыхнул и погас. Я набралась смелости:
– Раз так… Я хочу собрать все части артефакта, – сказала я и вытащила свой оберег, показывая его сирене.
Её лицо вытянулось от удивления:
– Откуда он у тебя?!
– Мою бабушку звали Аконита, – тихо произнесла я. – И я хочу собрать все части артефакта в одно целое. И будь что будет.n