Страница 36 из 116
Я развернулась и сделала несколько шагов по направлению к кухне, как в спину услышала:
– Эй, рыжуха, а где комплект колкостей и гадостей?
Не оглядываясь, я бросила ему:
– Придумай что-нибудь сам, ты же умный.
Принеся заказ, я тут же озвучила счёт:
– За похлёбку, жаркое и морс – серебрушка и двадцать пять медяков. Борщ ещё не готов.
Он порылся в карманах и высыпал горку мелочи. Я внутренне расплывалась в ехидной улыбке: да уж, не густо у Красавчика сегодня. Видимо, вчерашняя кража ударила по воровскому бюджету. За щена пришлось выложить Флюновы денежки. Я пересчитала – тютелька в тютельку.
– А где мои десять процентов чаевых? Или ты их даёшь только за гадости и колкости?
– Ты вчера получила с процентами.
– То было вчера. Ладно, раз ты такой скупой… Приятного аппетита!
Красавчик тут же поперхнулся похлёбкой и закашлялся. Я повернулась: «Помочь?» Но он только замотал головой и сделал большой глоток морса прямо из кувшина. Переведя дух и вытершись тыльной стороной ладони, он пробормотал:
– Ведьма рыжая.
Я только хмыкнула.
– Постой!
Неймётся ему!
– Что-то ещё?
– Сядь, – кивнул он на противоположную лавку.
Я спокойно села, он недоумённо вытаращился.
– Ты что, ревнуешь меня к подруге?
Так вот оно что! А я-то думала, что тебя так задело? Ты решил, что я ревную. Сам нарвался, спасибо за подсказку. Я надула губы и молчала.
– А кто мне вчера грубил и дерзил?
Я пожала плечами – кто его знает?
– Мы, женщины, весьма переменчивые натуры, – я бросила на него кокетливый взгляд. – Мы всегда дерзим тем, кто нам нравится.
Красавчик даже отодвинул похлёбку. Он положил голову на руки и внимательно меня рассматривал. Я улыбнулась уголками губ и хотела встать.
– Сиди, – тон его стал ледяным. – Если бы это была твоя тупая троллиха, то я бы поверил. А так, нет. Ты что-то замышляешь.
– Упаси боги, – подняла я руки вверх, – куда мне с тобой тягаться? А если она такая тупая, зачем ты предложил ей жить вместе?
– Бабы! – фыркнул он. – Ничего нельзя сказать, тут же всё разболтают!
Я пропустила мимо ушей этот возглас и ждала ответа. Он зачерпнул ложку похлёбки, слегка подул, с шумом втянул в себя, прожевал, глотнул и только после этого сказал:
– Ты же отказалась.
– А ты предлагал?
Он с интересом посмотрел в мою сторону.
– Ты меня вчера обзывала вором, бандитом и флюгером.
Надо же какая у него память! Всё запомнил, гад.
– Погорячилась, с кем не бывает?
Вор доел похлёбку и принялся за жаркое.
– У вас вкусно готовят.
– Спасибо, я передам шеф-кухарю.
В его глазах вспыхнули озорные огоньки.
– Ты хочешь сказать, что ваш кухарь знатный кулинар?
– Ну, тебе же нравится наша еда? – вопросом на вопрос ответила я.
Красавчик смотрел так, словно пытался взглядом прочесть мои мысли.
– Врать нехорошо, – резюмировал он, быстро подбирая ложкой кусочки зайчатины и, отправляя в рот.
– Красавчик, или как там тебя?
– Крамки́р, – представился он. – Можно просто Кир.
– Так вот, просто Кир, не хочу тебя огорчать, но у нас с Кхыброй столько работы, что некогда стоять на кухне и смотреть: кто и что готовит. Если тётка говорит, что Понтусоль прекрасный шеф-кухарь, то я не сомневаюсь в её словах.
В зал вошла Кхыбра, видимо, вор это заметил, потому что взял мою руку, поднёс к губам, и легко коснулся кончиков пальцев, при этом, не сводя с меня испытующего взгляда. Я вспыхнула от негодования, но вор расценил это по-своему.
– Значит, всё-таки, ревнуешь, – задумчиво сказал он и повернулся к троллихе, которая шла к нам со стиснутыми кулаками.
Не разбираясь, она просто засветила мне в глаз. Рука у неё не то что была тяжёлой – пудовой. Или мне показалось? Но звёзды из глаз посыпались. Красавчик же расхохотался, встал и обнял Кхыбру так, что она не смогла пошевелиться.
– Убью!.. – прошипела она. – Подойди к нему ещё хоть на шаг – выпущу дух из тебя!
– Тише, тише, – подхватился вор. – Это не то, что ты подумала. Это обычная благодарность. Чшш!..
Но она только сопела и в злости обнажила клыки. Мама! Страшновата она в гневе. Я схватилась рукой за глаз, кое-как поднялась на ноги и пошла в комнатушку. Мужики, сидящие за дальними столами, вертели головами, в надежде рассмотреть, что у нас происходит.
– Ты вещи собрала? – услышала я голос Красавчика за своей спиной.
– Почти!
Это «почти» конечно же, адресовалось мне. Перед тем как подняться на чердак, я решила сходить в погреб за льдом. На кухне он вряд ли есть. Я цапнула пряник с корзины и сунула в карман юбки. Надо же подсластить жизнь. Я шла через каменные своды подвала, передо мной пискнула и пробежала мышь. Надо тётке сказать, чтобы мага пригласила их вывести, а то расплодятся твари, пожрут все запасы. Я прошла мимо трёх дверей – тайные комнаты. Здесь иногда проходят секретные переговоры. Мне отец про них рассказывал. Правда, я не знаю, кого тётя Паша сюда пускает. Да и не моё это дело. Я дошла до коморы, где был люк в погреб, открыла дверь и спустилась вниз. Внизу было темно и холодно. Пошарив рукой, нащупала магический светильник и потянула за шёлковую нитку, тут же включился тусклый свет, почти такой же слабый, как вчерашний ночной импульс профессора. Но мне и этого было достаточно. Я увидела укрытый одеялом бочонок со льдом и, сняв фартук, взяла им кусок льда. Бочонок закрыла и села на ящик с бураками. Глаз заплывал. Мне стало очень обидно за себя. Намотав фартук вокруг льда, я приложила его к скуле, и даже немного всплакнула. Ну, Кхыбра! Ладно, я тебе это вспомню! Но память царапнули слова Красавчика: «Если бы это была твоя тупая троллиха, то я бы поверил». Очень скользкий. Действительно, как флюгер – куда ветер подует, туда он и поворачивается. В его случае – к тому. Хотя, он же по указке главаря охмуряет Кхыбру, а она, дурында, верит этому мерзавцу.
Долго здесь сидеть нельзя – холод пробирал до костей. Я уже клацала зубами, когда выбиралась из погреба. И еле успела отпрыгнуть от открывающейся двери: в полумрак подвала вышли трое. Двух я сразу узнала: блондин, который вчера с Красавчиком нам угрожал и мальчишка, который спёр, по приезду в Сытов, бабушкину тетрадь.
– Расходимся тихо, в разные стороны и по одному, – очень хриплым, простуженным голосом сказал незнакомец и закашлялся.
– Тебе бы к целителям, Врадамар, – подал идею мальчишка.
– Тебя, клопа, никто не спрашивал. Твоё дело тереться по базару и слушать, что купцы говорят. К целителям, – хмыкнул он и снова зашёлся приступом кашля. – Хочешь, чтобы меня полицаи схапали?
– Что ты?! – возмутился пацан. – Я и в мыслях такого не имел.
– Тогда, заткнись и вали отсюда. Всё понял?
– Да, – обиженно ответил мальчишка.
Босые ноги зашлёпали по каменной кладке пола.
– А ты – поторопи жиропчика. Лето пройдёт, не успеем и глазом моргнуть. К зиме таверна должна быть моей.
Я замерла. Так вот, кто положил глаз на тёткино дело! Я боялась выглянуть из-за двери и старалась вообще не дышать.
– Я ему вчера всё на пальцах объяснил…
– И сегодня тоже объяснишь! Или сам женишься на этой бабе! И напомни: из какого болота мы вытащили его толстый зад.
– Будет сделано, Дама́р, не психуй.
– Да с вами тут с ума сойдёшь: вчера лопухнулись, упыря потеряли. Олухи! Ни хрена вам доверить нельзя, всё через филей делаете! Иди, я за тобой. И бабника этого забери, хватит ему зубоскалить. Пусть делом займётся! Полно этим двум козам в девках ходить! Попортит обеих, тогда будем с бабой торговаться!