Рожденные революцией.

Глава 4. Общество любителей роз.

Гар­рет от­ча­ян­но меч­тал о ве­чер­ней прох­ла­де, об ос­ве­жа­ющей дол­гождан­ной по­ре, на­пол­ненной уми­рот­во­ря­ющим пе­ни­ем ци­кад и приг­лу­шен­ны­ми аро­мата­ми раз­нотравья. Сей­час же сол­нце сто­яло в зе­ните, и ка­залось, что этот рас­ка­лен­ный шар, на­мер­тво приг­воздил­ся к не­бу над их го­лова­ми, но­ровя ис­пе­пелить все жи­вое. Го­рячий су­хой воз­дух ка­зал­ся зыб­ким, как ми­раж в пус­ты­не, и с тру­дом про­тис­ки­вал­ся в лег­кие, ца­рапая гор­тань.

Ши­роко­полая шля­па за­щища­ла гла­за от рез­ко­го, сле­пяще­го све­та, но вов­се не из­бавля­ла от из­ну­ря­ющей ду­хоты. Пок­ры­тая го­лова нес­терпи­мо зу­дела от со­лено­го по­та, ко­торый зас­ти­лал гла­за, стру­ил­ся по лбу, по ску­лам, сте­кал по шее за во­рот. Сме­шива­ясь с до­рож­ной пылью, он ос­тавлял на ко­же про­тив­ное ощу­щение лип­кой гря­зи, от ко­торой хо­телось не­мед­ленно умыть­ся.

То­ни, при­щурив­шись, взгля­нул вверх:

- Черт! Эта жа­ра ме­ня до­кана­ет, - он стя­нул с го­ловы влаж­ную шля­пу и стал об­ма­хивать­ся ею.

- Дол­го еще? – сно­ва не удер­жался от воп­ро­са Гар­рет, ко­торый из­ны­вал в до­роге, к сло­ву, не толь­ко от по­годы.

- Миль двад­цать. К ве­черу бу­дем на мес­те, - обод­рил его друг.

Взмы­лен­ные ко­ни с уси­ли­ем пе­рес­тавля­ли ко­пыта, и по­нурив куд­ла­тые го­ловы, тер­пе­ливо нес­ли сво­их всад­ни­ков прочь от Па­рижа. Вы­пус­кни­ки ли­цея, гна­ли их во весь опор всю ночь и по­ут­ру, ста­ра­ясь за это вре­мя пок­рыть как мож­но боль­шее рас­сто­яние. Но сей­час, они сжа­лились над жи­вот­ны­ми, ко­торым то­же при­ходи­лось не­лег­ко, и пус­ти­ли их раз­ме­рен­ным, нес­пешным ша­гом.

Вре­мя тя­нулось, как вяз­кая ста­рая ка­рамель, и с каж­дой се­кун­дой ус­та­лость все силь­нее одо­лева­ла пут­ни­ков.

Всег­да ос­трый на язык, ве­сель­чак То­ни ог­ра­ничи­вал­ся те­перь лишь ко­рот­ки­ми яз­ви­тель­ны­ми фра­зами, а ви­конт и вов­се, ка­залось, был пол­ностью пог­ру­жен в се­бя.

Раз за ра­зом Гар­рет вос­кре­шал в па­мяти про­шед­шие со­бытия: не­ожи­дан­ную встре­чу и столь ско­рое рас­ста­вание с Лу­изой Блан­шар. Тог­да, ког­да она выш­ла про­водить его - все что он мог поз­во­лить се­бе – это при­кос­нуть­ся гу­бами к неж­ной, как ки­тай­ский шелк, ко­же ее за­пястья. Он дол­го не мог зас­та­вить се­бя вы­пус­тить из сво­ей ла­дони ее ру­ку, и не на­шел­ся, что ска­зать ей на про­щание – так и сто­яли они вдво­ем в те­ни ли­повой ал­леи – мол­ча, слов­но… по­ражен­ные мол­ни­ей. Гар­рет с от­ча­яни­ем осоз­на­вал, что боль­ше все­го на све­те же­ла­ет прод­лить этот миг, но их зна­комс­тво ни­как не мог­ло пе­рерас­ти в неч­то боль­шее… что он мог пред­ло­жить ей, ес­ли сам не об­ла­дал ни­чем? Ни ти­тулом, ни име­ни­ем, ни сос­то­яни­ем. В дан­ный мо­мент он был ни­щим как цер­ковная мышь. Ку­да он мог при­вес­ти ее? В Бо­тани­чес­кий сад? На Мар­со­во по­ле? На на­береж­ную Се­ны? На Ели­сей­ские по­ля? Что­бы не­бо слу­жило ей кров­лей, а ство­лы ста­рых пла­танов и лип - ко­лон­на­ми не­сущес­тву­юще­го двор­ца? Ведь да­же са­мый за­худа­лый пос­то­ялый двор был ему не по кар­ма­ну… - Гар­рет ус­мехнул­ся сво­им горь­ким мыс­лям. Нет. Эта де­вуш­ка, не­сом­ненно, дос­той­на луч­шей учас­ти.

Но сов­сем от­ка­зать­ся от сво­ей меч­ты он не смог. Тог­да, ког­да он ухо­дил от нее и чувс­тво­вал спи­ной про­жига­ющий до ло­паток взгляд, пол­ный от­ча­яния и не­выс­ка­зан­но­го со­жале­ния, он по­нял, что Лу­иза нав­сегда зав­ла­дела его сер­дцем. Нав­сегда.

Он с го­ловой оку­нул­ся в ли­ку­ющую тол­пу, пы­та­ясь стрях­нуть с се­бя это на­важ­де­ние – ведь бук­валь­но нес­коль­ко ча­сов на­зад он и не по­доз­ре­вал, чем лич­но для не­го обер­нется день взя­тия Бас­ти­лии – тем, что он сам па­дет под на­пором не­веро­ят­но ос­трых чувств - в один миг, как та неп­риступ­ная с ви­ду, кре­пость…

Пуш­ки па­лили хо­лос­ты­ми за­ряда­ми, са­лютуя пер­вой, зна­чимой по­беде пат­ри­отов, ви­но ли­лось ре­кой – те­перь не яд­ра и по­рох в скри­пящих по­воз­ках стас­ки­вали со всех кон­цов гу­дяще­го как улей Па­рижа к Бас­ти­лии, а де­ревян­ные боч­ки с тер­пким, де­шевым на­пит­ком. Лю­ди об­ни­мались, ки­дали в воз­дух шля­пы, кол­па­ки и чеп­цы, гор­ла­нили пес­ни, про­воз­гла­шая гимн сво­боде. За­вер­ши­лась эта вак­ха­налия тем, что по го­роду по­нес­ли го­лову быв­ше­го ко­мис­са­ра тюрь­мы, на­низан­ную на длин­ный шест – чер­ный и лип­кий от по­теков кро­ви. Его, и нес­коль­ких офи­церов та­ки, нас­тигла бе­зум­ная ярость штур­му­ющих, об­ра­тив­ша­яся в не­оп­равдан­но жес­то­кие зверс­тва.

Гар­ре­ту не до­велось ли­цез­реть это за­нима­тель­ное дей­ство – по­няв, что ис­кать То­ни сей­час так же тщет­но, как и иг­лу в сто­ге се­на, ви­конт вер­нулся в аб­батс­тво св. Же­невь­евы.

Скло­нив по­вин­ную го­лову пе­ред про­фес­со­ром Дю Фур, он по­ведал ува­жа­емо­му пре­пода­вате­лю, а по-боль­шо­му сче­ту – сво­ему ду­шев­но­му при­яте­лю о том, в ка­кую пе­ред­ря­гу они влип­ли с юным Де­мера­ном. И, ес­тес­твен­но, выс­лу­шал длин­ную но­тацию, ко­торая, впро­чем, не во­зыме­ла дол­жно­го воз­дей­ствия на за­дум­чи­вого юно­шу. Тог­да же Гар­рет, ос­ме­лил­ся про­сить про­фес­со­ра о не­ко­ей ус­лу­ге. Нес­мотря на по­лый сум­бур в го­лове, он вдруг ис­пы­тал на­деж­ду. На­деж­ду на не­кую ви­димость вза­им­ности. Нет. Он не мог оши­бить­ся – Лу­иза то­же не­рав­но­душ­на к не­му.

- Гос­по­дин Дю Фур, - про­фес­сор нас­то­рожен­но вгля­дывал­ся в ли­цо сво­его вы­пус­кни­ка, не по­нимая, что его так силь­но встре­вожи­ло, - я мо­гу пи­сать вам?

- Ко­неч­но, Гар­рет! – Дю Фур об­легчен­но вздох­нул.

- А… м-м-м, ска­жем, ес­ли я от­прав­лю на ва­ше имя пись­мо для дру­гого че­лове­ка?

- Этот че­ловек не мо­жет по­лучать от вас из­вестий час­тным по­ряд­ком? – приш­ла оче­редь пре­пода­вате­ля уди­вить­ся и встре­вожить­ся. Его от­ча­ян­ные вы­пус­кни­ки впол­не се­бе мог­ли всту­пить в ка­кое-ни­будь тай­ное об­щес­тво, при­вер­женцев ре­волю­ции, или нап­ро­тив – конт­рре­волю­ции, к при­меру, и ста­рику вов­се не хо­телось ста­новить­ся пос­редни­ком в этих не­понят­ных по­лити­чес­ких иг­рах. Он лю­бил их всех, и со­чувс­тво­вал их го­рячим по­рывам, но…

- Имен­но так, – кив­нул го­ловой ви­конт. Он был уве­рен, что о его пись­мах к Лу­изе, в пер­вую оче­редь ста­нет из­вес­тно ее ли­цемер­ной опе­кун­ше, ко­торой не сос­та­вит тру­да обор­вать эту связь в лю­бой угод­ный ей мо­мент, по од­ной лишь ста­рушечь­ей при­хоти.

- Хо­рошо, Гар­рет, – нем­но­го по­думав, про­из­нес про­фес­сор, - но вза­мен, по­лагаю, я имею пра­во на не­кото­рую от­кро­вен­ность с тво­ей сто­роны. Кто этот че­ловек?

- Мои пись­ма бу­дут пред­назна­чать­ся де­вице Блан­шар. Лу­изе Блан­шар, про­жива­ющей на ули­це Ко­мар­тен, в особ­ня­ке ее те­туш­ки – ба­ронес­сы Блан­шар, - вы­палил ви­конт и ще­ки его зар­де­лись, а ста­рый про­фес­сор улыб­нулся, и пох­ло­пал его по пле­чу.

- Я все по­нял, мой юный друг…

- Бла­года­рю вас, про­фес­сор – сму­щен­но про­бор­мо­тал Гар­рет.

То­ни вер­нулся спус­тя пол­ча­са пос­ле это­го раз­го­вора. Был он ка­ким-то вос­торжен­но-взъ­еро­шен­ным, буд­то опь­янен­ным про­изо­шед­ши­ми со­быти­ями, о ко­торых пос­ле рас­ска­зывал взах­леб, с воз­бужден­но го­рящим взо­ром, пе­няя дру­гу, что тот про­пус­тил все са­мое ин­те­рес­ное, из-за ка­кой-то «смаз­ли­вой цы­поч­ки». От глаз Ан­ту­ана, од­на­ко, не ук­ры­лась ра­зитель­ная пе­реме­на, за столь ко­рот­кое вре­мя, про­изо­шед­шая с Гар­ре­том, и те­перь он не упус­кал слу­чая, за­деть вспыль­чи­вого ви­кон­та, под­тру­нивая над ним.

Гар­рет лишь до­сад­ли­во мор­щился на эти кол­кие вы­пады… и уже со­жалел, о том что по­делил­ся с дру­гом сво­им « прик­лю­чени­ем»… Ко­неч­но… То­ни вер­нулся поч­ти ге­ро­ем, при­ведя под уз­дцы в аб­батс­тво двух справ­ных же­реб­цов из раз­граб­ленных ко­нюшен Бас­ти­лии. Обес­пе­чив, та­ким об­ра­зом, им до­рогу до Ар­ра­са. На фо­не это­го, спа­сение ма­лоз­на­комой де­вуш­ки, и «вся эта ли­рика» - как вы­ражал­ся То­ни, ко­неч­но, не выг­ля­дела так впе­чат­ля­юще.