Рожденные революцией.

Глава 2. Взятие Бастилии.

14 и­юля 1789 г.

- Да здравс­тву­ет на­ция! – гро­мог­ласно взре­вели нес­коль­ко хрип­лых муж­ских го­лосов, и гул­кий то­пот мно­жес­тва ног, пе­реме­жа­емый цо­котом ко­пыт и ржа­ни­ем на­пуган­ных ло­шадей, до­нес­ся со сто­роны ши­рокой мос­то­вой, рас­ки­нув­шей­ся сра­зу за са­довым дво­ром аб­батс­тва.

Боль­шинс­тво ли­це­ис­тов уже по­кину­ли свою аль­ма-ма­тер, спеш­но поб­ро­сав в «ку­куш­ки» и по­воз­ки свой не­хит­рый уче­ничес­кий скарб, ко­торый ча­ще все­го уме­щал­ся в од­ном-единс­твен­ном по­тер­том сак­во­яже.

По­верен­ный гос­по­дина Де­мера­на – от­ца То­ни, ве­ро­ят­но, зас­трял где-то по до­роге, или то­го ху­же – был схва­чен и ог­раблен ни­щими, го­лод­ны­ми обор­ванца­ми, ко­торые сей­час по­выла­зили из сво­их убо­гих, мрач­ных ук­ры­тий: скле­пов, под­во­ротен, клад­бищ, и рь­яно «по­мога­ли» вос­став­шим.

В ожи­дании но­вос­тей, мо­лодые лю­ди то­мились от не­из­вес­тнос­ти, и бы­ли нас­тро­ены про­делать путь до Ар­ра­са са­мос­то­ятель­но. Но аб­бат Брю­не ка­тего­ричес­ки воз­ра­жал про­тив та­кой без­рассуд­ной за­теи.

В го­роде тво­рилось черт-те что: со вче­раш­не­го дня над Па­рижем тре­вож­но сто­нал на­бат, воз­ве­щая о мас­со­вых бес­по­ряд­ках.

- Ан­ту­ан, Гар­рет, - об­ра­тил­ся к друзь­ям про­фес­сор Дю Фур, - я вы­нуж­ден про­сить вас ос­та­вать­ся бла­гора­зум­ны­ми, гос­по­да, - он нер­вно рас­ха­живал по ка­бине­ту ри­тори­ки, где под свод­ча­тым по­тол­ком, в уз­ких стрель­ча­тых окон­цах дре­без­жа­ли вит­ра­жи, от гул­ких, да­леких пу­шеч­ных выс­тре­лов.

- Что про­ис­хо­дит? - нах­му­рив­шись, спро­сил То­ни. Он был яв­но не­дово­лен тем, что учи­тель удер­жи­ва­ет их в сте­нах мо­нас­ты­ря, прак­ти­чес­ки си­лой.

- Ох, - Дю Фур с от­тяжкой про­вел дро­жащей ла­донью по ли­цу, - на­род стя­гива­ет­ся к Бас­ти­лии. По­хоже, бу­дет штурм.

- Штурм? – мо­лодые лю­ди воз­бужден­но пе­рег­ля­нулись, ко­неч­но, они бы­ли уже в кур­се про­ис­хо­дяще­го: маль­чиш­ка, при­нося­щий на мо­нас­тыр­скую кух­ню мо­локо, еще вче­ра, за­пыха­ясь от воз­бужде­ния, пе­рес­ка­зал им пла­мен­ную речь Ка­миля*, ко­торая взбу­дора­жила весь го­род.

- Да, пол­ча­са на­зад был раз­граб­лен ар­се­нал До­ма ин­ва­лидов и го­род­ская мэ­рия, - се­дой пре­пода­ватель вновь по­мор­щился от гром­ко­го зву­ка ору­жей­но­го зал­па, - по­это­му я и про­шу вас ос­та­вать­ся здесь. Вер­нее – нас­то­ятель­но ре­комен­дую! В аб­батс­тве по­ка еще от­но­ситель­но бе­зопас­но… Гос­подь ми­лос­тив… - ти­хо до­бавил он, прис­лу­шива­ясь к мо­нотон­ным сло­вам, про­из­но­симым чис­тым низ­ким го­лосом, ко­торо­му вто­рили мно­жес­тво дру­гих, сли­ва­ясь, а ка­пел­ла, в за­уныв­ный плач – это аб­бат Брю­не, соб­рал всех на мо­лит­ву.

Да­же сю­да, в лек­тор­ские а­уди­тории, про­никал вяз­кий слад­ко­ватый за­пах рас­плав­ленно­го вос­ка, от го­рящих то­нень­ких свеч. Буд­то этот теп­лый зо­лотис­тый свет спо­собен был ра­зог­нать сгу­ща­ющу­юся ть­му сок­ру­шитель­но­го тер­ро­ра… по­хоже, ста­рый про­фес­сор очень хо­тел в это по­верить.

- Хо­рошо, гос­по­дин Дю Фур, - с са­мым не­вин­ным ви­дом за­верил То­ни, - по­жалуй, мы прис­лу­ша­ем­ся к ва­шим сло­вам, - он бро­сил быс­трый лу­кавый взгляд на Гар­ре­та.

- Ко­неч­но, - под­держал его ви­конт, - ду­маю, нам сто­ит при­со­еди­нить­ся к об­щей мо­лит­ве, - он улыб­нулся кра­еш­ка­ми губ, опус­тив гла­за до­лу, что бы скрыть ре­бячес­кий за­дор, ох­ва­тив­ший его в пред­вку­шении прик­лю­чения.

- Да, да… сту­пай­те, – пре­пода­ватель ус­та­ло опус­тился на стул, об­би­тый скром­ным зе­леным сук­ном.

Уже в две­рях, ог­ля­нув­шись, Гар­рет про­чел на его за­дум­чи­вом ли­це смя­тение и… не­из­бежность.

По­рывы вет­ра до­носи­ли до аб­батс­тва рва­ные клочья ед­ко­го ды­ма. Этот за­пах сго­рев­ше­го по­роха буд­то на­элек­три­зовы­вал воз­дух, в ко­тором ося­за­емо зве­нело от­ча­ян­ное нап­ря­жение и воз­бужде­ние тол­пы.

Лов­ко пе­ремах­нув че­рез вы­сокую ка­мен­ную ог­ра­ду, друзья, быс­тро вли­лись в нес­конча­емый люд­ской по­ток, за­поло­нив­ший ули­цу, и от­пра­вились ту­да – в са­мую гу­щу со­бытий, где раз­во­рачи­вались, по­ис­ти­не, дра­мати­чес­кие со­бытия.

По ме­ре приб­ли­жения к кре­пос­ти, кон­цен­тра­ция люд­ской не­навис­ти к про­из­во­лу ко­ролев­ской влас­ти ста­нови­лось не прос­то взры­во­опас­ной – ка­залось, что от тол­пы, как от рас­ка­лен­ной ла­вы - ши­пящей и вып­ле­выва­ющей сно­пы го­рящих искр, ис­хо­дит сок­ру­шитель­ный жар. Пек­ло, взды­ма­юще­еся из са­мой пре­ис­подней – не ина­че… Рев, лязг пе­ретас­ки­ва­емых во­локом пу­шек, от­борные ру­гатель­ства, неп­ре­мен­но пе­реме­жа­ющи­еся прок­лять­ями, то­пот, неп­ре­рыв­ная паль­ба из муш­ке­тов, ржа­ние ло­шадей… каж­дый, кто во­лей слу­чая, или же осоз­нанно по­падал в этот кру­гово­рот, не­воль­но про­никал­ся сти­хий­ным ду­хом борь­бы.

Из об­ры­воч­ных фраз ста­нови­лось по­нят­но, что уз­ни­ков в тюрь­ме нем­но­го, и глав­ной целью штур­му­ющих был зах­ват ору­жия, и свер­же­ние ко­мен­данта мар­ки­за Де Ло­не, ко­торый яв­лял со­бою, в гла­зах лю­дей, жес­то­кого де­мона, му­чите­ля, вер­шивше­го не­мыс­ли­мые из­де­ватель­ства над зак­лю­чен­ны­ми, об­ре­кая пос­ледних на вер­ную смерть, без су­да и следс­твия.

По­полуд­ню, сол­нечный свет про­бил­ся сквозь про­рехи в ску­де­ющих об­ла­ках, рас­тя­нутых по не­бу бе­лесой ву­алью, за­ливая все во­семь гроз­ных и неп­риступ­ных с ви­ду, ба­шен Бас­ти­лии, яр­кой по­золо­той. Тог­да же со сто­роны это­го скор­бно­го прис­та­нища «же­лез­ной мас­ки», ове­ян­но­го дур­ной сла­вой, был про­из­ве­ден пер­вый пу­шеч­ный залп, да­вая от­счет но­вым жер­твам на­чав­шей­ся ре­волю­ции. На пыль­ную ка­мен­ную брус­чатку про­лилась пер­вая кровь. За­щищен­ные глу­боким рвом и неп­риступ­ны­ми сте­нами, ко­мен­дант и под­чи­нен­ные ему сол­да­ты ре­шили дер­жать обо­рону до пос­ледне­го, нес­мотря на то, что связь с Вер­са­лем бы­ла ут­ра­чена.

Ярос­тно взре­вев, на­род по­шел на штурм.

- Стой! – Гар­рет не ус­пел пе­рех­ва­тить рух­нувше­го ему под но­ги муж­чи­ну. Уга­са­ющий взор это­го ги­ган­та, под­по­ясан­но­го зе­леной лен­той, яс­но го­ворил о том, что он боль­ше не жи­лец.

- Че­го ты зас­тыл? – пе­рек­ри­кивая шум одер­нул дру­га То­ни. Рез­ко наг­нувшись, он вых­ва­тил из боль­шой мо­золис­той ла­дони ра­нено­го пис­то­лет, «ему уже ни к че­му, а нам сго­дит­ся» - вот что про­чел Гар­рет на уве­рен­ном ли­це Ан­ту­ана.

- Эй, пар­ни! Не ро­бей! Дер­жи!– крик­нул им от­ча­ян­ный гос­по­дин в офи­цер­ской фор­ме. Для Гар­ре­та это бы­ло не­ожи­дан­ностью – уз­нать, что и ар­мей­цы ко­роля прим­кну­ли к вос­став­шим, од­на­ко он с бла­годар­ностью при­нял от нез­на­ком­ца про­тяну­тое ору­жие.

Тол­па буй­ство­вала - на­седа­ла и да­вила, не­щад­но на­пира­ла, пи­халась и тол­ка­ла в спи­ны впе­реди­иду­щих. Лю­ди не зна­ли, что в этот са­мый миг, ко­мен­дант Ло­не, от­ча­яв­шись вы­дер­жать оса­ду, ре­шал­ся на до­воль­но-та­ки сме­лый для не­го пос­ту­пок: он, с заж­женным фа­келом в ру­ке спус­кался в по­рохо­вой пог­реб, что бы взор­вать ко всем чер­тям лю­бимое де­тище мо­нар­ха. Да. Да­же це­ной собс­твен­ной жиз­ни. По­тому что мар­киз очень яр­ко се­бе пред­став­лял, что бу­дет с ним, ес­ли он по­падет в ру­ки разъ­ярен­ных пат­ри­отов. Они бу­дут уби­вать его му­читель­но дол­го, раз­ры­вая плоть на кус­ки. Он был в этом уве­рен, по­тому что сам от­прав­лял к пра­от­цам мно­жес­тво их бра­та. Прак­ти­чес­ки ежед­невно. И весь­ма во­шел во вкус, изощ­ря­ясь со спо­соба­ми. Все его опы­ты над зак­лю­чен­ны­ми сво­дились к это­му - край­не бо­лез­ненно­му, по­рою рас­тя­нуто­му на ме­сяцы, а то и го­ды, умерв­щле­нию. Ма­ло кто мог прой­ти че­рез его пыт­ки, не сой­дя пе­ред смертью с ума. Боль­шинс­тво ка­мер в Бас­ти­лии от­во­дилось для них – ума­лишен­ных, ис­ка­лечен­ных, свих­нувших­ся от ад­ской бо­ли. Ко­мен­дант пок­ры­вал­ся лип­ким по­том, при од­ной толь­ко мыс­ли, что и ему са­мому при­дет­ся ис­пы­тать неч­то по­доб­ное. «Не-е-ет… нет…» - твер­дил он про се­бя, спо­тыка­ясь на гряз­ных, склиз­ких сту­пенях. Рас­тя­нутый, чер­ный си­лу­эт пля­сал по ка­мен­ным сте­нам в жел­том све­товом пят­не – фа­кел в дро­жащей ру­ке мар­ки­за го­рел яр­ко…