Рожденные революцией.

Фе­ликс от­вел взгляд, не по­нимая, по­чему вни­мание глав­но­го ста­рей­ши­ны вдруг сос­ре­дото­чилось на его скром­ной пер­со­не. Те­перь он при­вык от­во­дить гла­за, хо­тя ког­да-то бы­ло ина­че. Дав­но. В прош­лой жиз­ни. Та­кой… не­сураз­ной, жал­кой…

При­сутс­твие аме­рикан­ца нап­ря­гало. Фе­ликс опа­сал­ся, что Воль­ту­ри ста­нет из­вес­тно.

Ему бы­ло нев­до­мек, что Аро од­ним ка­сани­ем ру­ки счи­тал всю его под­но­гот­ную.

Мыш­цы спи­ны ока­мене­ли. По зу­бам зас­тру­ил­ся горь­кий яд.

Нас­то­рожен­ный как кры­са, заг­нанная в угол, быв­ший мар­киз, пы­тал­ся удер­жать в по­ле зре­ния весь зал, что бы по­нять – от­ку­да ис­хо­дит уг­ро­за.

Опас­ность! – это ощу­щение би­ло на­батом в вис­ки, вы­тес­няя все про­чие эмо­ции.

Прок­лятье! Сос­ре­дото­чить­ся ни­как не уда­валось. Лишь ди­кое же­лание - обо­ронять­ся.

Ры­чание виб­ри­рова­ло в глот­ке. Де­мет­рий вни­матель­но пос­мотрел на но­ворож­денно­го и поч­ти не­замет­но кач­нулся в его сто­рону.

Го­лос Аро про­никал в вос­па­лен­ное соз­на­ние Фе­лик­са, как сквозь ва­ту.

Ка­кая, к чер­ту, лю­бовь? Нет. Это оп­ре­делен­но его не ка­са­ет­ся. Ка­жет­ся – про­нес­ло.

Тем не ме­нее, ярос­тное раз­дра­жение не от­пуска­ло.

Ес­ли бы в этот мо­мент, ему ска­зали, что речь идет о Лу­изе Блан­шар и ви­кон­те Де Вер­жи. Фе­ликс прос­то взор­вался бы. Еще не хва­тало! Что бы его имя упо­мина­лось на­ряду с ка­кими-то гряз­ны­ми лю­диш­ка­ми, о ко­торых он имел весь­ма смут­ные вос­по­мина­ния. Кто они? Что они?... Тлен, прах, жал­кая пыль у его ног. На­секо­мые, по не­дора­зуме­нию, ос­квер­ня­ющие зем­лю сво­им су­щес­тво­вани­ем. Он не за­хотел бы да­же убить сей­час свою быв­шую не­вес­ту и ее лю­бов­ни­ка – что бы не­наро­ком не ис­пачкать­ся. Что бы не вспо­минать о том, что эти кус­ки гни­лой пло­ти, ког­да-то вы­зыва­ли в нем чувс­тва.

Фе­ликс был со­лида­рен с Ка­ем и Де­мет­ри­ем - тон­кие гу­бы скри­вились от от­вра­щения, ко­торое, ка­залось, по­вис­ло на сте­нах за­ла, мер­зкой па­ути­ной.

Как мож­но да­же по­думать о смер­тной ина­че – не как о пи­ще? Де Принь­ену это бы­ло не­ведо­мо. По­это­му из все­го про­ис­хо­дяще­го он не по­нял ров­ным сче­том ни­чего. Спус­тя се­кун­ду ему при­каза­ли уда­лить­ся.

Кар­лайл мол­чал. Он знал, что сей­час пос­ле­ду­ют ве­лере­чивые из­мышле­ния, по­литые ложью, как вяз­кой, от­равлен­ной па­токой. Аро бу­дет ли­цедей­ство­вать и сок­ру­шать­ся, а по­том… что бу­дет по­том, Кал­лен не знал – ре­шения ста­рей­ши­ны от­ли­чались неп­ред­ска­зу­емостью. Всег­да. От это­го ста­нови­лось тош­но.

Аро, дей­стви­тель­но, не­кото­рое вре­мя раз­гла­голь­ство­вал о люб­ви. Так и не об­на­ружив сво­его от­но­шения ко всей этой ис­то­рии. Что нас­то­ражи­вало. Тон­кий зво­ночек ко­лотил где-то в за­тыл­ке: что ему нуж­но?

- При­ведешь его се­год­ня ночью, - без­за­бот­но улыб­нулся Аро.

- Но… - Кар­лайл рас­те­рял­ся, - Аро это… мо­жет быть… не­лег­ко.

Кру­гово­рот мыс­лей не хо­тел выс­тра­ивать­ся в строй­ную ло­гичес­кую це­поч­ку: За­чем? Что бы стра­вить но­ворож­денных, и по­любо­вать­ся, как они рас­терза­ют друг дру­га? Что бы ус­тро­ить по­каза­тель­ную казнь Гар­ре­та?

Аро рас­сме­ял­ся:

- Раз­ве ты не смог об­ра­тить его в свою ве­ру? Сом­не­ва­ешь­ся в нем? – все при­сутс­тву­ющие в за­ле вам­пи­ры сно­ва скри­вились, как один.

- Ему все­го не­деля от­ро­ду… - на­чал Кал­лен

- И он еще не при­кон­чил ни од­но­го че­лове­ка, – за­кон­чил Аро фра­зу – я хо­чу пос­мотреть на это­го но­ворож­денно­го.

На этом а­уди­ен­ция за­кон­чи­лась - по лег­ко­му ма­нове­нию ру­ки ста­рей­ши­ны. Кал­лен пос­пе­шил уда­лить­ся из за­ла. Вре­мени ос­та­валось ка­тас­тро­фичес­ки ма­ло. Столь­ко все­го пред­сто­яло об­ду­мать.

Кар­лайл от­ча­ян­но не хо­тел те­рять на­деж­ды. Ко­неч­но, он пос­та­ра­ет­ся убе­дить Аро, что Гар­рет име­ет пол­ное пра­во на бес­смер­тие. Он не на­рушил ни од­но­го За­кона.

Фор­маль­ность.

Лю­бой За­кон – лишь фор­маль­ность. Все за­висит от си­юми­нут­но­го нас­тро­ения Аро.

Пе­редер­ну­ло от до­гад­ки: да­же ес­ли Гар­ре­та по­милу­ют, то неп­ре­мен­ным ус­ло­ви­ем к это­му бу­дет… кровь. Че­лове­чес­кая.

Кар­лайл по­пал к Воль­ту­ри уже ос­та­вив­шим да­леко по­зади пе­ри­од но­ворож­деннос­ти, и тут же ощу­тил жес­ткий прес­синг – вам­пи­ры пы­тались при­нудить его стать «нор­маль­ным». По­ка Аро не про­явил ми­лость, и не при­казал сви­те ос­та­вить его в по­кое.

Гар­ре­та сло­ма­ют.

Гос­по­дин граф Де Бу­жар, пи­шу вам, что бы со­об­щить о по­меще­нии в мой за­мок Ла-Форс ни­женаз­ванной (мад­му­азель Лу­иза Блан­шар) и ее со­дер­жа­ния там до мо­его но­вого при­каза.

На сем про­шу Гос­по­да Бо­га, что бы вас, гос­по­дин граф Де Бу­жар, свя­то хра­нил.

Пи­сано в Па­риже ав­густа 5-го, го­ду 1792 Лю­довик.

(с дру­гой сто­роны лис­та:) гос­по­дину гра­фу Де Бу­жар, уп­равля­юще­му мо­его зам­ка Ла-Форс.

Ко­мен­дант за­дум­чи­во пок­ру­тил в паль­цах ло­щеный лис­ток, ус­мехнул­ся и под­нес его, бы­ло, к пла­мени све­чи, но тут же от­дернул на­зад, буд­то иг­ра­ючи.

На са­мом де­ле этот до­кумент боль­ше ни­чего не зна­чил. Аб­со­лют­но ни­чего. Толь­ко от его – ко­мен­данта – во­ли за­висе­ло со­дер­жа­ние зак­лю­чен­ной под стра­жей.

Пись­мо бы­ло ад­ре­сова­но сня­тому с дол­жнос­ти уп­равля­юще­му. Жив ли он еще? Оно бы­ло под­пи­сано кем? Ко­ролем – гу­бы ко­мен­данта сно­ва скри­вились – где тот ко­роль? Не сно­сить ему го­ловы – ей-ей… 10 ав­густа дев­ку при­вез­ли сю­да под кон­во­ем, а на сле­ду­ющий день гос­по­дин «Боль­шое Ве­то» лоп­нул. Сдул­ся как пу­зырь.

Осоз­на­ние то­го, что судь­ба де­вуш­ки пол­ностью в его ру­ках, на­пол­ня­ла ко­мен­данта зу­дящим чувс­твом воз­бужде­ния, от ко­торо­го не так-то прос­то бы­ло от­влечь­ся.

Как от че­сот­ки. Черт! Эта… зак­лю­чен­ная, ка­жет­ся, про­ник­ла под его ко­жу. Да­же глуб­же – в не­го. За­раза!

Он и не за­метил, ког­да мыс­ли его ста­ли пол­нить­ся ею, как ве­сен­ним по­ловодь­ем – ее гла­зами, во­лоса­ми. Ее за­пахом.

И это раз­дра­жало. Бе­зум­но.

Он мог бы пря­мо се­год­ня увес­ти ее от­сю­да. И ник­то ни­ког­да не уз­нал бы об этом.

Но, ко­мен­дант ре­шил, что бу­дет не­лиш­ним по­дер­жать ее в этой скот­ской ды­ре. Бу­дет сго­вор­чи­вее.

А уж, по­том…

Что бу­дет по­том, ко­мен­дант очень яр­ко пред­став­лял се­бе, тща­тель­но сма­куя каж­дую ме­лочь в ра­зыг­равшем­ся во­об­ра­жении.

Как дол­го она его бу­дет плен­ни­цей? Да, по­ка не нас­ку­чит!

А пос­ле… ес­ли бу­дет мол­чать – ос­та­нет­ся жи­ва. Ес­ли нет… ну что ж, сей­час ни­кого не уди­вит труп в мут­ных во­дах Се­ны.

А сей­час… он чувс­тво­вал, что еще чуть-чуть и нач­нет пла­вить­ся. От же­лания – то ли впить­ся в раз­би­тые гу­бы по­целу­ем, то ли при­душить. Свер­нуть ра­зом эту тон­кую уп­ру­гую шей­ку… до хрус­та в поз­вонках…

Черт ее де­ри!

Лу мед­ленно плы­ла по хо­лод­ным, мут­ным вол­нам по­лу-не­бытия. Они бы­ли тя­гучи­ми как бо­лот­ная жи­жа, но ба­рах­тать­ся в этой гря­зи, пы­та­ясь всплыть на по­вер­хность – не бы­ло аб­со­лют­но ни­како­го же­лания. Не бы­ло сил.

Тем бо­лее, что ре­аль­ность ма­ло чем от­ли­чалась от… от та­кой же мер­зкой тря­сины.

Сколь­ко она уже здесь? Не име­ло зна­чения.

Вос­по­мина­ния все от­да­лялись от нее, как гул не­яс­ных го­лосов, про­ходя­щий ми­мо соз­на­ния, – ка­залось, она уже це­лую веч­ность ле­жит на смя­том, ко­лючем тю­фяке в этой гряз­ной, за­купо­рен­ной ка­мор­ке.

Его боль­ше нет!

Не прав­да! Не ве­рю! - В баг­ро­вой тем­но­те сом­кну­тых век вспы­хива­ют раз­рознен­ные об­ра­зы: вот она ме­чет­ся по ком­на­те, су­дорож­но гло­тая сле­зы от­ча­яния. Пред­чувс­твие.