Рожденные революцией.

Глава 17. После штурма.

Де­меран был жив, и да­же поч­ти нев­ре­дим.

Жив! Черт возь­ми!

Чер­товщи­на! Гу­дит в за­тыл­ке, впи­ва­ет­ся в са­мое нут­ро, ка­леным же­лезом и не да­ет по­коя.

Да, где же она! Они!

То­ни сно­ва и сно­ва вос­кре­шал в па­мяти со­бытия двух­днев­ной дав­ности:

Раз­гром­ленный и обес­слав­ленный Тю­иль­ри - к то­му мо­мен­ту, как он зна­комы­ми тро­пами проб­рался к па­виль­ону Фло­ры, за­мок уже пред­став­лял со­бой жал­кое, ущер­бное зре­лище, как из­би­тый и рас­потро­шен­ный бес­при­зор­ной рванью ин­ва­лид. За­мок, пол­ный чу­жого за­паха и при­сутс­твия, кри­ков, то­пота, бь­юще­гося зво­на…

Сте­ны его еще пы­тались сох­ра­нить мни­мое ве­личие прог­нившей нас­квозь мо­нар­шей ди­нас­тии, но тщет­но. Пат­ри­оты по­пира­ли ее сво­ими гру­быми, гряз­ны­ми но­гами. Ни­ког­да. Ни­ког­да здесь не бу­дет так как преж­де.

По­нима­ние то­го, что где-то здесь в этом аду мо­жет на­ходить­ся Лу­иза, его те­перь Лу­иза, зас­та­вило что-то в гру­ди ярос­тно сжать­ся и со­вер­шить не­во­об­ра­зимый куль­бит. То­ни по­чувс­тво­вал, как лип­кая ис­па­рина мо­мен­таль­но пок­ры­ла лоб.

На бе­гу он за­пус­тил паль­цы в во­лосы, с си­лой от­тя­гивая их на­зад, да­вая воз­можность раз­го­рячен­но­му лбу по­чувс­тво­вать прох­ла­ду. Не ус­пел! Гос­по­ди! Не ус­пел!

Он мчал­ся, рас­талки­вая пь­яный, воз­бужден­ный, ору­щий сброд. Рис­куя по­лучить удар но­жом, или шаль­ную пу­лю – на­вылет. Рис­куя свер­нуть се­бе шею. Мчал­ся так быс­тро, что пе­рех­ва­тыва­ло ды­хание и тем­не­ло в гла­зах, ко­торые ли­хора­доч­но, вы­ис­ки­вали зна­комую тя­желую дверь апар­та­мен­тов Де Принь­ена. Он не­нави­дел эту дверь!

Она здесь! В этом га­дюш­ни­ке! В зам­ке, уто­па­ющем в гря­зи, кро­ви и смер­ти… Ру­ки сжа­лись в ку­лаки. Жи­ва ли она еще? Черт по­бери, ко­неч­но, жи­ва!

Бег пе­решел на то­роп­ли­вый шаг, во­лосы сно­ва упа­ли на лоб, раз­дра­жая сво­ей влаж­ностью и ме­шая. Ви­деть. По­ворот. Чёр­тов по­ворот… и Де­меран зас­тыл, а за­тем рез­ко при­жал­ся к сте­не, зап­ро­киды­вая го­лову, ед­ва сдер­жи­вая на­туж­ный стон, и ощу­щая, как сер­дце тяж­ким бу­лыж­ни­ком ух­ну­ло ку­да-то вниз, ца­рапая реб­ра, сте­сыва­ясь о них, ис­те­кая кровью… Двухс­твор­ча­тая, мас­сивная дверь бы­ла рас­пахну­та нас­тежь и от­ку­да-то из глу­бины аль­ко­ва до­носи­лись пь­яные, глум­ли­вые го­лоса. И жен­ский приг­лу­шен­ный крик. Как ес­ли бы рот ее при­жали боль­шой, гряз­ной, пот­ной ла­донью.

ЕЕ.

РОТ.

Не­от­вра­тимость. Ужа­са­ющая неп­ра­виль­ность, Нет! Нет! ТАК не дол­жно быть! Эти зву­ки об­ру­шилась на То­ни как смер­то­нос­ная ла­вина, пог­ре­бая под со­бой все его са­мо­об­ла­дание.

Вис­ки ло­мило со страш­ной си­лой, и од­на толь­ко мысль, ос­ле­питель­ным ша­ром, вспу­хала в его го­лове: УБЬЮ!

В сле­ду­ющее мгно­венье он об­на­ружил се­бя ди­ко ору­щим – до сад­ня­щей бо­ли в связ­ках.

Ры­вок.

Хо­тя, ка­жет­ся, но­ги на­мер­тво при­рос­ли к по­лу. Да­вай, То­ни!

Хо­тя до оду­ри хо­чет­ся за­жать ру­ками уши, по­тому что это про­тяж­ное, за­душен­ное: М-М-М… та­кое бес­силь­ное, без­на­деж­ное… ка­жет­ся, ра­зор­ва­ло его ба­рабан­ные пе­репон­ки и пе­рек­ро­шило все внут­реннос­ти.

Еще один от­ча­ян­ный ры­вок.

Паль­цы креп­ко сжа­ли, не­весть от­ку­да взяв­шу­юся, тя­желую, во­ронен­ную ру­ко­ять пис­то­лета;

- УБЬЮ! МРА­ЗИ! – Он был го­тов рвать их сво­ими ру­ками, зу­бами. Впи­вать­ся в глот­ки още­тинив­шимся псом.

Бес­по­рядоч­ная, бес­при­цель­ная паль­ба на­пол­ни­ла по­меще­ние ог­лу­ша­ющим гро­хотом и кис­лым за­пахом по­роха. Ко­поша­ши­еся тем­ные фи­гуры зас­ты­ли враз оце­пенев.

Еще ры­вок.

То­ни за­путал­ся но­гой в сор­ванном дым­ча­том по­логе, пыш­ным, по­луп­розрач­ным суг­ро­бом сбив­шимся на по­лу у ши­рокой кро­вати и поч­ти рух­нул на из­ви­ва­ющи­еся на пос­те­ли те­ла, сгре­бая за шкир­ку до­род­но­го, пь­яно­го вер­зи­лу, под­ми­на­юще­го под се­бя ры­да­ющую жен­щи­ну.

Опо­ло­умев­ший взгляд за­метал­ся по рас­прос­тертой жер­тве вдав­ленной прок­ля­той ту­шей в пе­рины на ос­квер­ненном, пе­рево­рошен­ном ярос­тной борь­бой ло­же: зад­ранные юб­ки, раз­би­тая, на­литая крас­ным оте­ком ску­ла, коп­на раз­ме­тав­шихся во­лос чер­ных… НЕ ОНА!

Не­воль­ный вы­дох об­легче­ния выр­вался из гру­ди Де­мера­на. Как раз в тот са­мый миг, ког­да кто-то из при­сутс­тву­ющих креп­ко при­ложил его чем-то твер­дым по спи­не. Ос­татки воз­ду­ха со скри­пом выр­ва­лись из лег­ких. То­ни на мгно­венье по­каза­лось, что он ог­лох и ос­леп ра­зом. Но он вы­ныри­вал. Уп­ря­мо вы­тас­ки­вал се­бя за во­лосы из этой за­сасы­ва­ющей тем­но­ты, пуль­си­ру­ющей на сет­чатке зе­лены­ми вспо­лоха­ми. Во рту ста­ло… мер­зко. Мер­зкий вкус ржа­вого же­леза. Ко­торый ко­мом встал в гор­ле, и не­воз­можно бы­ло прог­ло­тить. Су­дорож­но сог­нувшись, он вы­хар­ки­вал его. Алые, тя­гучие сгус­тки на свет­лую ткань.

Ему хва­тило сил от­ка­тить­ся в сто­рону, как раз вов­ре­мя, по­тому что на то мес­то, где толь­ко что он кор­чился, за­дыха­ясь, сно­ва об­ру­шилось что-то. Стул. Мас­сивный, ду­бовый. То­ни ус­пел его раз­гля­деть. И на­падав­ше­го то­же, пе­ред тем как спус­тить воз­ве­ден­ный ку­рок.

- Да ну его, к чер­тям! – двое ки­нулись к две­ри. Один ос­та­вал­ся. Гла­за его го­рели ди­ким азар­том схват­ки.

- Жак, идем! – до­нес­лось из ко­ридо­ра. Друж­ки это­го бе­шен­но­го яв­но спа­сова­ли, - там все рав­но уже не­чем по­живить­ся.

Обор­ва­нец вски­нул ру­ку, выс­тавляя пе­ред со­бой ши­рокий охот­ни­чий нож. Он упус­тил мо­мент, ког­да мож­но бы­ло мет­нуть его в То­ни и яв­но со­жалел об этом, нер­вно спле­вывая се­бе под но­ги. Его при­щурен­ные, злые гла­за ме­тались от нап­равлен­но­го ему в грудь ду­ла, к блед­но­му, пе­реко­шен­но­му ли­цу Де­мера­на.

- Уби­рай­ся! – про­цедил сквозь зу­бы То­ни. И для пу­щей убе­дитель­нос­ти паль­нул под но­ги не­уем­но­му муж­ла­ну. Тот по­пятил­ся к две­ри. Сно­ва с от­тяжкой сплю­нул и прох­ри­пел:

- Сви­дим­ся еще, ще­нок!

- Пшел! – То­ни мет­нулся к не­му, про­жигая взгля­дом ды­ру в наг­лом ли­це,и на­мере­ва­ясь вы­пинать уро­да за дверь сию се­кун­ду. Тот, од­на­ко, пред­по­чел ре­тиро­вать­ся сам.

Со злостью зах­лопнув тя­желые створ­ки. То­ни прих­ва­тил стул, и упе­рев его нож­ка­ми, на­мер­тво заб­ло­киро­вал вход.

Ог­ля­дел­ся. И по­чувс­тво­вал се­бя… глу­по-об­ма­нутым.

Ни­кого.

Жен­щи­на ис­чезла, буд­то рас­тво­рилась в воз­ду­хе.

Мо­жет она вып­рыгну­ла в ок­но? То­ни схо­ду от­мел это пред­по­ложе­ние, и да­же не стал под­хо­дить к раз­во­рочен­но­му, раз­би­тому про­ему, осы­пан­но­му хруп­ки­ми ос­колка­ми. Это бы­ло бы срод­ни са­мо­убий­ству – под ок­на­ми раз­да­вал­ся та­кой рев, что ка­залось – чер­ти в аду орут ти­ше. Пе­ри­оди­чес­ки в ок­но за­лета­ли бу­лыж­ни­ки, пи­ки, шаль­ные пу­ли, от­ри­коше­тив­шие от стен.

Где же она?

Жен­щи­на не мог­ла выс­коль­знуть за дверь в мо­мент этой не­дол­гой за­варуш­ки – он был уве­рен. Так ку­да же она по­дева­лась?

- Черт! – То­ни втя­гивал сквозь зу­бы кис­лый го­рячий воз­дух, ста­ра­ясь от­влечь­ся от шу­ма, ста­ра­ясь мыс­лить спо­кой­но.

Уда­ры сер­дца быс­трые и ли­хора­доч­ные ме­шали сос­ре­дото­чить­ся.

Сла­бый шо­рох. По­каза­лось?

Де­меран не­воль­но по­дал­ся в сто­рону прос­то-по­каза­лось зву­ка.

Ка­мин. Ста­рый, су­дя по за­коп­ченно­му нут­ру. От­личное убе­жище, дол­жно быть.

Сно­ва… что-то ед­ва раз­ли­чимое, как чи­хание кош­ки.

Есть.

Ос­то­рож­но сту­пая То­ни приб­ли­зил­ся к ка­мен­но­му зе­ву:

- Вы­ходи­те, ма­дам. Вы в бе­зопас­ности. Я не тро­ну вас, кля­нусь честью. – То­ни ста­рал­ся, что бы го­лос его, все еще зве­нев­ший от ярос­ти, зву­чал убе­дитель­но и спо­кой­но.