Рожденные революцией.

Глава 14. Штурм.

В 5. 25 ут­ра, за пять ми­нут до то­го как в па­виль­оне Фло­ры раз­дас­тся прон­зи­тель­ный и тре­вож­ный бой ча­сов, Лу­иза вдруг рез­ко се­ла на кро­вати, жад­но хва­тая ртом су­хой го­рячий воз­дух. Грань меж­ду сном и явью бы­ла нас­толь­ко зыб­кой, что в пер­вые се­кун­ды она не по­нима­ла, где на­ходит­ся – пуль­си­ру­ющая тем­но­та да­вила и жгла, а ти­шина зве­нела, впи­ва­ясь в мозг как ал­мазный бу­рав. Лу за­жала рот ла­донью, пре­дот­вра­щая сдав­ленный крик, рву­щий­ся из ее гру­ди.

Ночь с 9 на 10 ав­густа 1792 го­да вы­далась не­имо­вер­но душ­ной для этой по­ры и не­обыч­но ти­хой – слов­но при­рода за­мер­ла в ожи­дании че­го-то не­из­бежно­го и… зло­веще­го. Листья в са­ду зам­ка Тю­иль­ри ка­зались вы­резан­ны­ми из чер­ной жес­ти – ни шо­роха, ни зву­ка… В раз­го­рячен­ном воз­ду­хе, не­под­вижном и спер­том – буд­то в дав­но за­купо­рен­ной пус­той бу­тыл­ке ви­село поч­ти ося­за­емое пред­чувс­твие.

Но где-то там – вы­соко на­вер­ху нез­ри­мые по­токи гна­ли к Па­рижу тя­желые не­пово­рот­ли­вые об­ла­ка – гряз­но-се­рые и наб­рякшие вла­гой, слов­но моз­ги, пе­репол­ненные дур­ны­ми мыс­ля­ми.

Сер­дце Лу бо­лез­ненно сжи­малось, и нес­мотря на то, что пря­ди ее во­лос тя­желы­ми зме­ями об­ви­вали шею, при­липая к влаж­ной го­рячей ко­же, а лоб был пок­рыт ис­па­риной и да­же струй­ки по­та, сте­кали по ко­же спи­ны, пря­мо меж­ду ло­паток - де­вуш­ку бил оз­ноб.

Она бы не смог­ла объ­яс­нить, по­жалуй, и са­ма се­бе, что ее так по­рази­ло и встре­вожи­ло в этот пред­рас­свет­ный час – «час бы­ка» - ког­да все жи­вое без­молвству­ет, ког­да ча­ще все­го - без­бо­лез­ненно, во сне, уми­ра­ют ста­рики…

Зу­бы выс­ту­кива­ли нер­вную дробь, вол­ны зяб­ких му­рашек ока­тыва­ли ее с ног до го­ловы, при­под­ни­мая во­лосы на за­тыл­ке. Тем­но­та все сгу­щалась, вну­шая ка­кой-то пер­во­быт­ный, су­евер­ный ужас. Лу ис­пы­тыва­ла толь­ко од­ну пот­ребность – бе­жать… бе­жать из это­го прок­ля­того зам­ка пря­мо сей­час, сию же ми­нуту. «Он воз­вра­ща­ет­ся!» - ре­шила, на­конец-то де­вуш­ка. Кто еще, кро­ме ее му­чите­ля мог бы при­вес­ти ее в та­кое сос­то­яние? Ад­ре­налин, зас­тавлял ее мыш­цы неп­ро­из­воль­но сок­ра­щать­ся, гнал ее, под­талки­вал к ре­шитель­ным дей­стви­ям. Пред­чувс­твие…

Лу су­дорож­но за­мета­лась по ком­на­те. Ма­рия всхрап­ну­ла и за­мол­ча­ла на сво­ем сун­ду­ке в уг­лу. За­мерев, как нас­то­рожен­ная кош­ка, де­вуш­ка за­дер­жа­ла ды­хание, нем­но­го при­ходя в се­бя, и вспо­миная, что у две­рей и под ок­на­ми дрем­лют ка­ра­уль­ные. Ста­ра­ясь про­из­во­дить как мож­но мень­ше шу­ма, Лу­иза на­щупа­ла в тем­но­те платье слу­жан­ки, и тут… раз­дался этот стран­ный, не­ре­аль­ный, ужа­са­ющий звук от ко­торо­го сер­дце ее не­лов­ко ткну­лось в реб­ра и сно­ва заш­лось, спо­тыка­ясь в не­ров­ном рит­ме – ча­сы в па­виль­оне Фло­ры, вод­ру­жен­ные на кон­соль к при­ез­ду ко­роля от­би­вали пол­шесто­го ут­ра… нес­мотря на то, что пол­ве­ка уже как бы­ли не­ис­прав­ны. Гос­по­дин Мик – ар­хи­тек­тор, про­водив­ший рес­тавра­цию зам­ка, счел, что ре­монт этой древ­ней и бас­нослов­но до­рогой без­де­луш­ки не поз­во­лит ему уло­жить­ся в сме­ту рас­хо­дов, и вы­чищен­ные до блес­ка, они ста­ли лишь нез­на­читель­ным и гро­моз­дким эле­мен­том де­кора. Ча­сы би­ли – не­ис­то­во, как на­бат… об­ре­чен­ность.

Гар­рет то­же не спал в эту ночь, впро­чем, как и во мно­гие пре­дыду­щие:

Под ут­ро они с То­ни и Пь­ером воз­вра­щались с за­седа­ния Тай­ной Ди­рек­то­рии Ко­мите­та Фе­дера­тов, что вот уже ме­сяц со­бира­лась в за­ле кор­респон­денций Яко­бин­ско­го клу­ба.

Их «На­род­ная пар­тия» при­со­еди­нилась к фе­дера­там, как и мно­жес­тво дру­гих доб­ро­воль­цев со всех сто­рон Фран­ции, соз­давших этот ко­митет, ко­торый воз­глав­лялся ав­то­ритет­ны­ми ли­дера­ми, в чис­ло ко­торых вхо­дил и Пь­ер Роб­бер.

В неп­ри­меча­тель­ных ка­бач­ках, та­ких как «Зо­лотое сол­нце», на ули­це Сент-Ан­ту­ан, близ Бас­ти­лии или «Си­ний ци­фер­блат», на буль­ва­ре, эти са­мые ли­деры раз­ра­бота­ли план вос­ста­ния, дви­жения ко­лон, и штур­ма двор­ца.

За­дачей Ко­мите­та так же яв­ля­лось обес­пе­чение при­бытия в сто­лицу ба­таль­она «уме­ющих уми­рать»*. К на­чалу штур­ма чис­ло про­вин­ци­аль­но­го опол­че­ния, соб­ранно­го в за­щиту ре­волю­ции, дос­тигнет шес­ти ты­сяч.

Од­на­ко, в Па­риже су­щес­тво­вала еще од­на по­лити­чес­кая си­ла - вто­рым ру­ково­дящим цен­тром ре­волю­ции яв­ля­лось Соб­ра­ние де­лега­тов сек­ций го­рода Па­рижа*.

За­седа­ния сек­ций про­ис­хо­дили па­рал­лель­но за­седа­ни­ям Тай­ной Ди­рек­то­рии: пред­ста­вите­ли мел­кой и сред­ней бур­жу­азии, же­лали опе­реть­ся на сан­кю­лотов в сво­ей борь­бе про­тив ко­роля, по­это­му их за­седа­ния бы­ли от­кры­ты для ВСЕХ граж­дан, не толь­ко "ак­тивных". По­меще­ни­ями, где со­бира­лись ко­мите­ты сек­ций, час­то слу­жили ком­на­ты на ан­тре­солях или под­собные по­меще­ния в цер­квях. Вско­ре об­ра­зовы­валось Цен­траль­ное бю­ро сек­ций, де­лега­ты ко­торо­го со­бира­лись в ра­туше. Та­ким об­ра­зом, в Па­риже по­явил­ся аль­тер­на­тив­ный яко­бин­ский му­ници­пали­тет...

Как бы там ни бы­ло, и фе­дера­ты и сек­ции прес­ле­дова­ли од­ну цель – свер­же­ние ко­роля Фран­ции Лю­дови­ка XVI проз­ванно­го в на­роде «месье ве­То», или «Тол­стый ве­то» - ве­ро­ят­но от­то­го, что кон­сти­туци­ей, при­нятой в сен­тябре 1791 ему все же от­во­дилось пра­во нак­ла­дывать ве­то на при­нятые За­коно­датель­ным соб­ра­ни­ем ак­ты. И хоть и но­миналь­но, но он все еще ос­та­вал­ся мо­нар­хом.

За­коно­датель­ное же соб­ра­ние в кон­це и­юля-на­чале ав­густа прос­то ли­хора­дило: сто­рон­ни­ки ко­роля из груп­пи­ров­ки фель­янов* изо всех сил от­ста­ива­ли ин­те­ресы мо­нар­хии, но под дав­ле­ни­ем тре­бова­ний сек­ций Па­рижа о свер­же­нии ко­роля, де­пута­ты вы­нуж­де­ны бы­ли одоб­рить пе­тицию о все­об­щем во­ору­жении на­рода пи­ками.

К ут­ру 10 ав­густа часть За­коно­датель­но­го соб­ра­ния за­хочет под­нять­ся и ид­ти в Тю­иль­ри с де­пута­ци­ей к ко­ролю, фак­ти­чес­ки на его за­щиту. Но жи­рон­дисты и Го­ра* не под­держат это пред­ло­жение...

Гар­рет, все пред­шес­тву­ющее вре­мя на­ходив­ший­ся в ка­ком-то го­рячеч­ном воз­бужде­нии, под­пи­тыва­емым мсти­тель­ным не­годо­вани­ем, вдруг по­нял, что смер­тель­но ус­тал. Он не на­ходил в сво­ем соз­на­нии ни од­но­го свет­ло­го проб­леска, уце­пив­шись за ко­торый, мож­но бы­ло бы вос­прять ду­хом. Не­нависть. Сок­ру­шитель­ная не­нависть к Де Принь­ену, ли­шив­ше­му его пра­ва на счастье, вско­лых­ну­ла преж­нее его юно­шес­кое през­ре­ние к по­роч­ным и лжи­вым сно­бам, на­пялив­шим мас­ку арис­токра­тиз­ма… она опус­то­шила его ду­шу… воб­ра­ла ее всю – как не­бо вы­суши­ва­ет и вби­ра­ет вла­гу, пе­ред тем как раз­ра­зить­ся страш­ной бу­рей. Гар­рет чувс­тво­вал се­бя… да­же не ста­рым – древ­ним как еги­пет­ская му­мия. Поч­ти не­живым… до штур­ма ос­та­валось все­го нес­коль­ко ча­сов. «На­до по­торо­пить­ся» - по­думал ви­конт. Они нап­равля­лись в штаб-квар­ти­ру «На­род­ной пар­тии», но лишь за­тем, что бы нас­ко­ро пе­ре­одев­шись и зах­ва­тив ору­жие, при­со­еди­нить­ся к ос­таль­ным де­монс­тран­там, уже нап­равляв­шимся к Тю­иль­ри.

- Пь­ер, как ты ду­ма­ешь, Вер­ховное су­щес­тво… это че­ловек? – не­ожи­дан­ный и ка­кой-то не­умес­тный воп­рос Ан­ту­ана вы­вел Гар­ре­та из апа­тич­но­го сос­то­яния:

- О чем ты, То­ни? – ви­конт не­до­умен­но взгля­нул на дру­га, ко­торый, воп­ре­ки за­ливис­то­му сме­ху Пь­ера, ос­та­вал­ся серь­ез­ным.

- Ну, ты же сам го­ворил, - об­ра­тил­ся Де­меран к Пь­еру – что ста­рик Жан – Жак и Ро­беспь­ер то­же, име­ли с ним де­ло лич­но?