Рожденные революцией.

Но эта прос­торная, ши­кар­ная ка­рета ока­залась не прос­то тюрь­мой – ка­мерой пы­ток для Лу­изы Блан­шар.

Нет, мар­киз не из­би­вал ее, не му­чил – по­ка он толь­ко спо­кой­ным, ле­дяным то­ном рас­ска­зывал де­вуш­ке о гря­дущих пе­реме­нах в ее жиз­ни. Но от этих -ти­хих, ли­шен­ных эмо­ций слов, у Лу­изы за­ходи­лось сер­дце… они ка­зались ей ужас­нее, чем лю­бое изощ­ренное на­каза­ние.

- Вы пос­ме­ли обес­честить мое имя, мад­му­азель – Лу заж­му­рилась. По­чему она ре­шила, что та­кой че­ловек как мар­киз – жес­то­кий, бес­прин­ципный сол­да­фон, так пе­кущей­ся о сво­ей бе­зуп­речной ре­пута­ции при дво­ре, зап­росто сми­рит­ся с ее по­бегом? По­чему не рас­ска­зала Гар­ре­ту о том, что из се­бя пред­став­ля­ет этот «же­них»? Мар­киз с не­кото­рым от­вра­щени­ем и, в то же вре­мя, с жад­ным лю­бопытс­твом рас­смат­ри­вал свою плен­ни­цу. Он по­ходил на на­тура­лис­та, брез­гли­во об­ры­ва­юще­го лап­ки на­секо­мому. – Пос­мотри­те мне в гла­за – при­казал он. Де­вуш­ка вски­нула го­лову, с вы­зовом гля­дя в его ль­дис­тые, чуть на­выка­те как у мо­роже­ного су­дака, гла­за. Она не мог­ла го­ворить – рот был зат­кнут плот­ным кля­пом. За­пястья креп­ко свя­зан­ных за спи­ной рук оне­мели и уже не чувс­тво­вали бо­ли. И хо­тя мар­киз прек­расно по­нимал, что де­вуш­ка на пол­ном ска­ку, под прис­таль­ной ох­ра­ной це­лого от­ря­да гвар­дей­цев не смо­жет скрыть­ся ни при ка­ких об­сто­ятель­ствах, и в та­ких ме­рах пре­дос­то­рож­ности осо­бой нуж­ды нет, все же он не мог от­ка­зать се­бе в этом удо­воль­ствии – ли­цез­реть ее страх, ее по­кор­ность и уни­жение. «Жал­кая… нич­тожная тварь» - го­ворил его ко­лючий взгляд. Лу­иза не вы­дер­жа­ла и от­ве­ла гла­за, не в си­лах ви­деть как он нас­лажда­ет­ся сво­им пре­вос­ходс­твом, сво­ей без­гра­нич­ной властью над ней.

Тон­кие ноз­дри по­хити­теля нер­вно под­ра­гива­ли, по­жалуй, мар­киз не от­да­вал се­бе от­че­та в том, что вид этой свя­зан­ной, рас­тре­пан­ной и нес­час­тной де­вуш­ки, по­хоже, бу­дора­жил его зве­риное ес­тес­тво, но брез­гли­вость взя­ла верх, и он по­борол свою по­хоть, пред­почтя мо­раль­ное на­силие - фи­зичес­ко­му, хо­тя и про­дол­жал пло­то­яд­но рас­смат­ри­вать вол­ну­ющую лож­бинку, выг­ля­дыва­ющую из глу­боко­го де­коль­те бе­лос­нежной кресть­ян­ской блу­зы.

- Ва­ше не­дос­той­ное по­веде­ние не дол­жно бро­сать тень на мою ре­пута­цию – жес­ткий хлыст упер­ся в под­бо­родок Лу­изы, вы­нуж­дая смот­реть ее пря­мо пе­ред со­бой. – Вы сог­ласны? – Лу мол­ча­ла. Де Принь­ен про­дол­жил свой ус­тра­ша­ющий мо­нолог:

- Вы что же, по­лага­ли, что я тер­пе­ливо бу­ду сно­сить пе­ресу­ды в об­щес­тве о том, что моя не­вес­та сбе­жала? Как пос­ледняя про­даж­ная дев­ка? Пог­на­лась за пыл­ким юн­цом, за­быв про стыд и со­весть? – гла­за его, ка­жет­ся, ста­ли еще свет­лее, зрач­ки су­зились до кро­шеч­ных чер­ных то­чек. Лу мол­ча­ла, опус­тив гла­за до­лу. – Пос­мотри­те на ме­ня! – при­казал мар­киз. Тон­кий ко­нец хлыс­та впил­ся в без­за­щит­ное неж­ное гор­ло, от­че­го Лу по­пер­хну­лась, а Де Принь­ен, до­бив­шись пос­лу­шания, про­дол­жил ве­щать все тем же бес­цвет­ным, хо­лод­ным то­ном:

- Я же­нюсь на вас, хо­тя ви­дит Бог – это омер­зи­тель­но, – он сде­лал па­узу, что бы она про­ник­лась та­ким не­мыс­ли­мым бла­городс­твом. – В све­те все убеж­де­ны, что вы от­пра­вились на юг, поп­равлять свое хи­лое здо­ровье – мар­киз кри­тичес­ки ос­мотрел де­вуш­ку с ног до го­ловы, убеж­да­ясь, что за пос­ледние два ме­сяца она дей­стви­тель­но пос­ве­жела и по­хоро­шела. – Так что ва­ши мни­мые бо­лез­ни, сыг­ра­ли мне на ру­ку. Ну, и те­туш­ка ва­ша да­леко не глу­па и весь­ма рас­то­роп­на – са­модо­воль­но до­бавил он. Лу по­мор­щи­лась.

- Хо­тите знать, что бу­дет да­лее? – от та­кой лю­без­ности сво­дило ску­лы. – Я не прит­ро­нусь к вам – по­роч­ной, гряз­ной дев­ке… Я по­дож­ду – тон­кие гу­бы рас­тя­нулись в хищ­ной ух­мылке, вы­давая не­кое ожив­ле­ние мар­ки­за. Он не­сом­ненно был до­волен уго­тован­ной бег­лянке участью, ко­торую был на­мерен вер­шить мед­ленно и со вку­сом. – Да. По­дож­ду… что бы убе­дить­ся, что вы не по­нес­ли от сво­его ми­лого друж­ка. А ес­ли по­нес­ли… - он приб­ли­зил свое ли­цо к ней, и Лу­иза по­чувс­тво­вала его нес­ве­жее ды­хание, - тог­да бу­дет го­раз­до ин­те­рес­нее… - он от­ки­нул­ся на­зад и со ску­ча­ющим ви­дом ус­та­вил­ся в ок­но:

- Вас ждет мо­нас­тырь… А уб­людку я дам свое имя и ти­тул… но каж­дый день…он бу­дет рас­пла­чивать­ся за ва­ши гре­хи, до тех пор по­ка не воз­не­нави­дит ту, что про­из­ве­ла его на свет… Каж­дый бо­жий день он бу­дет слы­шать, что его мать – шлю­ха! – пос­ледние сло­ва мар­киз про­цедил с та­кой злостью и не­навистью, что Лу не­воль­но от­шатну­лась и заж­му­рилась, ожи­дая уда­ра хлыс­том. Сер­дце ее зат­ре­пыха­лось, как пой­ман­ная в сил­ки пта­ха, а же­лудок скру­тило так, что она еле оп­ра­вилась от под­ка­тив­ше­го прис­ту­па тош­но­ты. Кро­ме то­го, де­вуш­ка вдруг ощу­тила, как гру­ди ее, стя­нутые ве­рев­ка­ми буд­то отя­желе­ли – их ло­мило с не­мыс­ли­мой си­лой, от­че­го по те­лу рас­простра­нял­ся стран­ный жар, а сос­ки, ста­ли вдруг нас­толь­ко чувс­тви­тель­ны­ми, что ка­залось, буд­то в них впи­ва­ют­ся ос­трые ле­дяные иг­лы. Лу­иза очень жи­во пред­ста­вила се­бе ма­лень­ко­го, без­за­щит­но­го кро­ху – смор­щенно­го, с на­суп­ленны­ми, ед­ва на­меча­ющи­мися бров­ка­ми… ощу­тила теп­ло­ту его поч­ти не­весо­мого тель­ца, при­жато­го к гру­ди… это бы­ло так… вол­ну­юще, не­обык­но­вен­но… нес­мотря на свое пла­чев­ное сос­то­яние, она по­чувс­тво­вала, что от­да­ла бы все на све­те, лишь бы ис­пы­тать этот миг без­мя­теж­но­го счастья… но вот – силь­ные без­жа­лос­тные ру­ки вы­дира­ют ма­лыша, при­чиняя ему боль и стра­дание. За­бира­ют его нав­сегда… и он кри­чит… за­ходит­ся в кри­ке, ма­лень­кий, ис­пу­ган­ный… род­ной… Она ярос­тно за­мота­ла го­ловой, из глаз брыз­ну­ли от­ча­ян­ные сле­зы.

Лу­иза не зна­ла еще… не мог­ла оп­ре­делить – но­сит ли она под сер­дцем ре­бен­ка? Но раз­ве это не за­коно­мер­ный фи­нал их с Гар­ре­том люб­ви? Раз­ве не ра­ди это­го их но­чи бы­ли на­пол­не­ны та­кой страстью и обо­жани­ем? А ес­ли… Нет! Нет! Она не мог­ла до­пус­тить, что бы этот из­верг ТАК пос­ту­пал с ее ма­лышом – мыс­ли де­вуш­ки сби­вались и кру­жились, скла­дыва­ясь как в страш­ном ка­лей­дос­ко­пе в са­мые урод­ли­вые и ужа­са­ющие кар­ти­ны, за ка­кие-то до­ли се­кун­ды по­казы­вая ей ро­ковую судь­бу, ожи­да­ющую ее пер­венца. В кон­це кон­цов, она не вы­дер­жав нап­ря­жения, рва­нулась к две­ри, на­мере­ва­ясь выб­ро­сить­ся из ка­реты на пол­ном хо­ду, что бы по­кон­чить со всем ра­зом. Ей, свя­зан­ной и ос­ла­бев­шей это не уда­лось. Де­вуш­ка лишь боль­но ткну­лась лбом в стек­ло, и не­ук­лю­же за­вали­лась на ко­лени. Мар­киз же­лез­ной хват­кой сжал ее пред­плечье, и с си­лой швыр­нув об­ратно на скамью, ко­рот­ко за­мах­нувшись, уда­рил хлыс­том, на неж­ной ко­же пле­ча тут же вспух­ла яр­кая ро­зовая по­лоса. Он за­мах­нулся бы­ло еще, но тут про­изош­ло неч­то стран­ное, что Лу­иза ни­как не мог­ла по­нять:

- Я бы воз­держал­ся, мар­киз, – про­шелес­тел ти­хий го­лос, поч­ти од­новре­мен­но с тем, как по ка­рете про­нес­ся по­рыв прох­ладно­го сквоз­ня­ка. – Ес­ли, ко­неч­но, вы хо­тите до­вес­ти ее до Па­рижа жи­вой, - нез­на­комец улыб­нулся кра­еш­ка­ми губ, прис­таль­но гля­дя на Лу­изу. Тон­кие ноз­дри его тре­пета­ли, слов­но он при­нюхи­вал­ся к че­му-то не­обы­чай­но при­тяга­тель­но­му и вле­куще­му. Лу­иза не пом­ни­ла – при­сутс­тво­вал ли он при раз­гро­ме в пред­местье. Тог­да она ма­ло че­го за­мети­ла – слиш­ком быс­тро ее скру­тили и бро­сили сю­да, слов­но в клет­ку. «От­ку­да он здесь взял­ся?» – не­до­уме­вала де­вуш­ка. Скла­дыва­лось пол­ное ощу­щение, что этот не­ожи­дан­ный за­щит­ник ма­тери­али­зовал­ся пря­мо из воз­ду­ха. В по­лум­ра­ке ка­реты его гла­за ка­зались, от­че­го-то, ру­бино­выми. Лу по­нача­лу ре­шила, что это внут­реннее уб­ранс­тво ка­реты - сплошь сос­то­ящее из тем­но-крас­но­го бар­ха­та так стран­но вли­яет на ее вос­при­ятие… но ведь гла­за мар­ки­за по-преж­не­му ос­та­вались ль­дис­то-го­лубы­ми…