Страница 12 из 56
Трудно было вообразить, что этот безукоризненный патриот, не гнушающийся после Версаля, предстать перед слушателями Арраса, мог хоть в чем-то заблуждаться – очень уж горячо и убедительно он звучал.
- А сейчас, друзья мои, я поведаю вам о Верховном существе* – произнес Пьер, смочив раздраженное горло добрым глотком вина. Все выжидательно притихли и их взоры устремились к одухотворенному бледному лицу говорившего.
Париж 1791 год.
Свечи потрескивали и медленно плавились, освещая небольшой уютный кабинет, роскошная обстановка которого могла поспорить с апартаментами самого Людовика XVI. Остро отточенное шикарное перо, скрипело по бумаге, белым воздушным опахалом колеблясь в руке писавшего.
Стоящий у стола человек, склонившийся в угодливой позе, под неестественным углом преломляющей его худощавую спину так, что из-под камзола выпирали острые лопатки, судорожно сглотнул, когда сидящий мужчина поднял на него взгляд. В неясном мерцании золотистого света его лицо казалось застывшей безупречной маской, а глаза… черно - рубиновые, будто подернутые белесой пленкой… казалось, они впитали в себя столько вязкой венозной крови, что радужка сплошь состояла из нее.
Стоящий в панике вжал голову в плечи и зажмурился, вызывая довольную ухмылку у странного господина.
Казалось, этот несчастный был близок к обмороку и отдал бы что угодно, только бы не видеть эти страшные, вперившиеся в него глаза. Тихо звякнул золотой обод , надетый на перо, и это могло означать только одно – писавший отложил в сторону свое занятие, а его испуганный до полусмерти посетитель, в полной мере осознал что означает выражение: «трясутся поджилки», когда, все так же, не открывая глаз, почувствовал, что его обдало морозным сквозняком.
В этот момент высокая створчатая дверь, ведущая в кабинет распахнулась, и с напряженных губ худого мужчины сорвался непроизвольный вздох облегчения.
- Ступай, Максимилиан, - властно приказал страшный господин, отступая от бедняги на пару шагов назад и величественным жестом, в котором, однако, сквозила неприкрытая ирония, указал тому на дверь.
Вошедший в комнату стройный высокий блондин был одет не так вычурно как темноволосый и низкорослый хозяин кабинета, но что-то неуловимое делало их очень похожими… «может эта чертова мертвенная бледность?» - подумал Максимилиан, прежде чем подобострастно воскликнуть:
- Слушаюсь, господин… э-э-э, простите – пролепетал он быстро поправляясь – Верховное существо… - быстро попятившись Максимилиан почти бегом устремился к двери.
Блондин удивленно вскинул бровь:
- Верховное существо? – мягкая улыбка играла на его красиво очерченных губах, - Сначала ты устроил культ Разума, теперь это... Аро, друг мой, тебе не кажется, что ты заигрался?
- Аха-ха – Аро, запрокинув голову, зашелся в веселом смехе, будто подобное замечание привело его в полный восторг. – Карлайл! – он погрозил вошедшему блондину пальцем, призывая того, не испытывать более его чувство юмора.
- Жаждешь славы Марка? – продолжал, однако, блондин
- О, нет, – отсмеявшись, наконец, Аро, снова уселся за массивный письменный стол, - наш нетленный друг всего лишь «святой». Бери выше!
- То есть этот новичок – последователь мудрейшего Жан-Жака? И чем же тебе не угодил старик? – Карлайл подошел к узкому окну, выполненному в виде стрельчатой арки, и задумчиво всматривался в темноту, похоже он не находил ничего забавного в деяниях Аро.
- Он стал меня утомлять, - беспечно ответил брюнет, - к тому же в столь почтенном возрасте давно пора на покой. Руссо выдохся, и похоже, стал выходить из моды.
- А этот?
- Робеспьер? - Аро восхищенно воздел руки верх – о, этот, малыш вовсе не глуп, и способен повести за собою массы.
- Зачем тебе это, Аро? – в голосе Карлайла слышался упрек – для чего ты пытаешься влиять на ход человеческой истории? Только не говори, что из праздного научного любопытства! – блондин поспешил предотвратить пламенную речь, о великом предназначении бессмертных, которой Аро, обычно оправдывал свои безумные прихоти.
- На этот раз все гораздо более прозаично, мой друг Карлайл. – с улыбкой ответил древний вампир, поправляя небрежным жестом накрахмаленное кружевное жабо – я всего лишь хочу, что бы наша славная, древняя как мир, но вечно молодая Италия избавилась от чужеродной доминации.
Карлайл сокрушенно покачал головой:
- И ради этого? Ради спокойной жизни, ты готов накрыть весь мир мутной, кровавой волной революций?
- Да! – воскликнул Аро с пафосом – мы не можем позволить смертным вершить судьбу нашего общего пристанища. Они глупы… они… смертны в конце-концов! Да что они могут постигнуть за какие-то несчастные несколько десятков лет своей сознательной жизни? Что? – Аро вопрошал с жаром, но лицо его при этом оставалось скучающе – равнодушным.
- Но! – Карлайл хотел было возразить, однако Аро перебил его, приблизившись и по-отечески возложив руку на плечо своего оппонента:
- В тебе еще слишком много человеческого, - вещал он, будто уговаривая неразумное дитя, - поверь, через пару тысячелетий, ты убедишься в моей правоте.
Карлайл сжал зубы так, что желваки заиграли под окаменевшими скулами:
- Нет, Аро! Я никогда не сочту забавным массовый террор! – тихо но твердо сказал он, блеснув янтарными глазами, - я не хочу участвовать в этом!
- Жаль – вздохнул Аро с улыбкой, - пропустишь много интересного…
***
Примечания:
*Культ Верховного Существа (фр. Culte de l'Être suprême) — религиозный культ, внедрявшийся во время Великой французской революции в 1794 году в виде ряда официальных государственно-революционных празднеств.Термин «Бог» (фр. Dieu) избегался и заменялся на термин «Верховное Существо» (фр. l'Être suprême). Данный термин употреблялся философами и публицистами и до революции с разным религиозным и философским содержанием (в том числе и в рамках традиционного католицизма). Важно, что он был включён в авторитетную Декларацию прав человека и гражданина 1789 г.: права были установлены Национальным собранием «перед лицом и под покровительством Верховного Существа». Введённый в 1793 году якобинцами новый текст Декларации отсылает уже не к «покровительству», но по-прежнему к «присутствию» Верховного Существа.