Страница 11 из 12
- Что это значит?
- Полагаю, ты единственный во всем Честере не знаешь, что Полли вышла замуж за младшего Ирвинга, - усмехнулся Маккензи.
Усмехнулся и Грег. О свадьбе он действительно не слышал. Последние месяцы они совсем не общались. И бо́льшую часть времени он проводил либо на верфи, либо пил в одиночестве в своем доме. Превратился в отшельника. С той минуты, как он понял, что Эйду никогда больше не увидит, все в мире перестало иметь смысл. Хотя о поездках Маккензи в Галифакс он все-таки знал. Но не интересовался целью этих поездок. В конечном счете, они стали чужими людьми.
- Значит, вы все-таки нашли выход, который вас устроил и обезопасил… - медленно произнес Грег.
Маккензи кивнул.
- Теперь есть общее семейное дело. Моя верфь стала частью империи Ирвингов. Но тебя они видеть не желают, - он отпил виски и продолжил: - Я выкуплю твои акции, Грег. Дам за них хорошую цену.
- И, в конечном счете, все было зря… Вы знаете, что летом он хотел переманить меня к себе, но я остался?
- И чего ты теперь ждешь от меня?
- Я давно уже ничего не жду от вас. Четыре с половиной процента акций – тот максимум, с которым вы готовы были расстаться. Я не ропщу. Я уступлю вам их по той цене, какую вы предложите. Но лучше бы вы купили их с самого начала, три года назад.
- Но и ты мог отказаться.
- Каждый из нас питал свои надежды, Дуглас. И мое, и ваше решение оказалось ошибочным, - он быстро осушил бокал с бренди и встал на ноги. – Это все, что вы имели мне сообщить?
- Да. Мой адвокат свяжется с тобой, Грегори, - мистер Маккензи протянул ему руку на прощание. – Ты хороший парень и всегда мне нравился. Но порой слишком витаешь в облаках, не замечая жизни вокруг себя.
- Как скажете, - улыбнулся Грег, пожимая руку теперь уже точно бывшего хозяина и друга. – После оформления сделки я уеду из города и освобожу ваш дом.
Маккензи лишь махнул рукой.
Чего стоило Стоуну сдержаться, чтобы не выплеснуть бушевавшую в нем ярость прямо там, в конторе, одному богу известно. Но едва дойдя до дома, он с потрясающим воображение упорством бросился превращать себя в животное.
Он пил. Пил днями напролет и почти ничего не ел. Это продолжалось до самого Сочельника, когда Лейтенант окатил его водой из ведра. Никогда прежде Грегори Стоун не чувствовал себя настолько беспомощным.
Он потерял все, что у него было, все, ради чего жил. Но то, что случилось с «Маккензи шипбилдинг» оставалось на совести ее хозяина. То, что случилось с Эйдой – на его и только на его совести. И теперь это, жившее в нем каждую минуту, навалилось с новой силой, не оставляя возможности даже вздохнуть.
Рождественским утром 1914 года он вошел на кухню, где застал Лейтенанта, и объявил:
- Завтра мы отправимся в Галифакс – я намерен записаться в армию.
Слуга вперился в него ошалевшим взглядом и сказал:
- Совсем с ума сошел! Что это вы удумали?
- Ничего, - равнодушно пожал плечами Грег. – Дома который месяц идет война. Мой отец был морским офицером. Он счел бы это правильным.
- Черта с два он бы так думал. Но… хотите быть подстреленным, как заяц, поезжайте в свой Галифакс. Без меня, потому что я намереваюсь жениться!
- О Господи! – брови мистера Стоуна взмыли к мыску непослушных волос на лбу, а сам он почти рухнул на ни в чем не повинный стул. – Когда? На ком?
- На миссис Финдохти, разумеется, - рявкнул Лейтенант. – Как только закончится положенный срок траура.
- Она овдовела?
- Овдовела. И уже дала согласие выйти за меня замуж. Мне осталось лишь еще немного подождать.
- Зачем же ждать? – негромко засмеялся Стоун, и это был первый его смех за долгие месяцы. На худом изможденном, хоть, наконец, и гладковыбритом лице он казался в эту минуту страданием. – И так весь Честер про вас знает. Физиономия ее младшего сына места фантазиям не оставляет.
- Нет уж, сэр. Теперь все будет по правилам, - проговорил Лейтенант торжественным тоном, будто уже стоял в Сити-холле. – Так хочет миссис Финдохти. И я с ней согласен.
- По правилам… Может, и верно… Значит, я один еду в Галифакс?
- Вы справитесь, мистер Стоун.
- Ты знаешь, что справлюсь. Все лучше, чем сидеть здесь… Мы больше не увидимся, Лейтенант. Из Галифакса я сразу отплываю в Англию. Передать чего-нибудь твоим девчонкам из Ливерпуля или Бристоля?
- Не советую вам к ним ходить, - проворчал слуга. – Это может плохо закончиться.
- Как скажешь! – снова рассмеялся Грег.
И на следующий день после Рождества он, собрав свои вещи, которых оказалось не так уж и много (домашний скарб был отдан в хозяйство Лейтенанту и его невесте в качестве подарка к свадьбе), прихватив с собой черепаховые гребни Эйды, забытые ею в комнате на чердаке, сел в экипаж, следовавший в Галифакс. Прощание вышло недолгим. Как оказалось, здесь и не с кем ему прощаться, кроме Майлза и пока еще миссис Финдохти.
Грегори Стоун искренно считал этот день – первым днем своей новой жизни. В некотором роде так оно и вышло. Но совсем не так, как он предполагал, покачиваясь в экипаже и глядя из окна на заснеженную дорогу.
На пересечении Дьюк-стрит и Аргайл-стрит, возле Сити-холла, было чрезвычайно оживленно – кругом сновали автомобили, экипажи и огромные толпы людей. Поселившись в гостинице недалеко от моря, он немедленно отправился пешком в цитадель – этак, как оказалось, было быстрее. Он намеревался не откладывать дело в долгий ящик и наведаться в Форт-Джордж записываться добровольцем. Все, что теперь в нем было – чувство усталости и робкой надежды. Найти покой на войне – какая ирония!
Когда-то давно, несколько лет назад, он увидел берега Новой Шотландии с корабля. И закрытая бухта Галифакса, сделавшаяся базой формирования военно-транспортных конвоев, была первым, что открылось ему здесь. Теперь все было иначе. И она должна была стать последним, на что он бросит взгляд уезжая. Предприятие, обреченное на провал – так сказала его мать в их последнюю встречу. Но это тоже его жизнь.
Грег некоторое время смотрел прямо перед собой, продолжая вышагивать по мощеной брусчаткой дороге. Он ничего не видел и одновременно видел все сразу: лица людей, дома, заснеженные деревья, девушку в шляпке не по сезону, слишком легкой для зимы и слишком сложной для лета, из-под которой на черное пальто выбились у затылка красновато-коричневые непослушные прядки. А потом Грег тяжело выдохнул, будто его ударили в грудь.
В темном пальто из недорогого сукна и грубых, прочных ботинках, она походила на служанку из дома средней руки, но шла не торопясь, как если бы у нее был выходной. Разглядывала витрины магазинов, мимо которых проходила, не задерживаясь. А у одной остановилась и, повернувшись к стеклу лицом, заинтересовалась выставленным в ней товаром.
- Эйда… - сдавленно прошептал Грег. И тут же громко, на всю улицу прокричал: - Эйда!
Она вздрогнула и обернулась на голос. Застыла на мгновение и, осознав произошедшее, бросилась вдоль по улице прочь от Грегори, не обращая внимания на удивленные взгляды прохожих. Несколько бесконечных мгновений он смотрел, как она убегает. И едва дышал. А потом резко заглотил воздух и помчался следом, зная только одно – он должен ее догнать. И спросить, почему она убегает.
- Эйда, стой! – закричал Грег.
Но девушка продолжала бежать от него.
- Китти! Мисс Кинселла! – срывая голос, продолжал кричать он и не обращал внимания на оглядывающихся на них прохожих. Но она побежала еще быстрее, насколько было в ее силах.
- Аделаида!
Этот его возглас неожиданно заставил ее остановиться, и она медленно повернулась к нему навстречу. Он добежал до нее в несколько мгновений и на глазах невольных зрителей из людей на улице резко остановился, не сделав последние полшага, чтобы оказаться перед ней вплотную. Они так и смотрели друг на друга неизвестно сколько времени. Слушали громкое дыхание и шум улицы, пытались унять сердца, но взглядов друг от друга не отрывали. Пока, наконец, Грег не проговорил: