Страница 39 из 60
Не являться же в дом Деметриоса в том жутком виде, в каком я была! Начнутся же расспросы: где я была? Почему так долго? А кровь у тебя откуда на одежде и не только?
А как мне сказать, что я своими руками убила Пьетро Пацци? Разрешил мне Деметриос, называется, в город сходить и могилу отца навестить!
Да, талант у меня притягивать к себе проблемы! То Селонже к себе притянула, то монаха Ортегу и Пьетро! Боже, я же не грешила до последних событий, за что?! Что и кому я плохого сделала, когда ещё была прежней наивной и доброй Фьорой? Никому!
Тогда зачем так со мной поступать? Если женитьба на мне такой позор, то зачем лезть в мою жизнь, к примеру? Проходили бы себе мимо и не лезли ко мне!
Неужели надо было лишать жизни моего отца, после всего сделанного им добра, для одного недостойного человека?
Зачем сперва клясться мне в любви, а потом топить в ванной комнате лишь за то, что я не уронила чести имени, которое ношу, отказавшись совершать прелюбодеяние?
Зачем избивать меня в безлюдном переулке и угрожать? Жизнь за жизнь. Иеронима с Марино убили моего отца. Я использовала наиболее удобный, выпавший мне, случай для мести. Око за око, зуб за зуб!
А ведь если поразмыслить, Иеронима получила по заслугам, как и Марино. То, что с ними стало, результат справедливой и оправданной мести. Желание Пьетро отомстить за мать естественно и понятно. Но то, что он напал в переулке на беззащитную женщину, которая была одна, и хотел её убить, ему чести не делает. Неужели он думал, что расправиться со мной будет так легко, что я не буду пытаться защищать себя? Что ж, Пьетро своё получил, попытавшись отомстить за мать, на которую, в свою очередь, обрушилась моя месть.
Не знаю, не приведёт ли убийство Иеронимы и Пьетро к новым бедам? Не развяжет ли это кровавую вендетту между кланом Пацци и мной? Пацци были известны своей мстительностью, завистливостью и коварством. Они ненавидели Лоренцо Медичи за его успешность. Особенно за то, что власть ускользнула от них в руки семьи Медичи. Пацци не преминут воспользоваться прекрасным поводом для расправы со мной, а потом и с Лоренцо…
Не радужные картины рисовало в голове моё воображение, ох, не радужные…
Впору повеситься. А что? Деревья рядом растут, их толстые ветви расположены не так высоко, я дотянусь. Да и коса у меня достаточно длинная, чтобы обмотать ею свою шею и на ней повеситься. Эх, не зря Леонарда мне в детстве стричь волосы запрещала – вот какая от них может оказаться польза!
Как всё просто. Повесился на своих волосах-и всё! Весь этот кошмар закончится. Или лучше водоём? Только боюсь, что я придусь не по вкусу местной фауне. Слишком ядовитой стала я. Отравиться недолго.
«Давай, оборви тонкую нить своей бесславной жизни, дьявольское отродье!» - передо мной промелькнуло обуглено - кровавое лицо Иеронимы.
«Ты думаешь, что смерть избавит тебя от мук совести? - привиделся на этот раз Марино. – Ты думаешь, что так со всем покончишь, бесстыдная?»
«От себя не уйдёшь, убийца!» - а теперь перед моим взором промелькнул Пьетро, злобно оскалившись.
- Господи, что же надо ещё от меня? – я обхватила голову руками, запустив пальцы в волосы, отказываясь признаваться себе в том, что я боюсь. Я боюсь сойти с ума, что в моём положении немудрено.
«Ты знаешь, за что тебе всё это! – напала на меня совесть. – Негодница, распутница и лгунья, убийца!»
- У меня не было выхода, Боже… - простонала я. – Я защищалась… Пьетро хотел убить меня! Что мне оставалось?
«Ничего, Фьора, - вновь привиделось мне лицо Пьетро, - сможешь принести свои, впрочем ненужные, извинения, когда мы встретимся в Аду. Сама до девятого круга найдёшь дорогу?»
- Нет, это невыносимо! – прикусив свою ладонь, я заскулила, как раненая и загнанная волчица. – Невыносимо!