Страница 24 из 60
А что же в нём такого отталкивающего? Красивый мужчина старше тридцати двух лет, не обрюзгший, пылкий, ещё молод!.. Если присмотреться, у него гордый точёный профиль испанского гранда, даже немного напоминающий хищную птицу. Чёрные глаза проникают в самую душу. Когда Игнасио смотрел на меня, чувство, что он буквально готов сжечь одежду на мне одним лишь взглядом, не покидало… Тонкие губы, когда он улыбается, а это очень редко, обнажают красивые и ровные белые зубы. Если бы монах почаще улыбался и не глядел на всех, как на закосневших во зле еретиков, на него могли бы заглядываться женщины…
Я не любила Игнасио, но и холодного презрения больше не испытывала. Я его желала, как и он меня, не более того.
- Тебе нравится? – шептал он мне в самое ухо, принявшись уже массировать мою шею.
- Да, не то слово… У тебя такие сильные руки… - шептала я ему в ответ, закрыв глаза и откинувшись на стенку лохани, касаясь поверхности спиной. – Игнасио, можно тебя спросить?
- Спрашивай, о чём угодно, - я ощутила его поцелуй на своём плече.
- Ты девственник? – спросила я, повернув к нему голову.
- Да. А почему ты спросила?
- По тебе никогда не скажешь, - я тем временем подпиливала ногти пилочкой. – Если честно, я бы никогда не подумала, что до меня у тебя не было женщины. Ты для девственника слишком пылкий…
Игнасио ничего на это не ответил, проведя рукой между моих лопаток и поцеловав за ухом.
Я ничего не понимала, что происходит со мной. Похоже, что я и Игнасио поменялись местами. Теперь он стремился обольстить меня, а я, в отличие от него, этого не хотела.
Хуже всего то, что я начала поддаваться его чарам! На минуту я представила, что будет. Я уступаю страстному желанию Игнасио обладать мною. Мы наслаждаемся, упиваемся любовной игрой в объятиях друга. Я отдаю Игнасио своё тело, вновь ощущаю силу мужчины и его жар. И тут возвращается с войны Филипп! А я, расслабившись в объятиях Игнасио, завернувшись в простыню, объявляю Филиппу, что пока его где-то носило, я успела полюбить другого мужчину и хочу расторгнуть брак. Что-то мне подсказывало, что Филипп бы убил меня за такое на месте, за компанию с Игнасио. Он бы не стал разбираться, кто из нас, я или Игнасио, кого соблазнил. Но эта была лишь мысль, рождённая воображением униженной и брошенной, оскорблённой в своих самых искренних чувствах, женщины.
Одна мысль, что мой муж убьёт меня, когда узнает, разжигала во мне желание отдаться Игнасио, забыв обо всём: об узах брака, заповедях и условностях.
Месть это, конечно, хорошо, но надо мне думать головой, а не сердцем. Сердце очень глупый орган. А вот трезвая голова на плечах – это всегда лучше.
- Ты даже представить себе не можешь, как ты опьяняешь меня, - хрипло прошептал Игнасио мне на ухо. – У меня горит кровь в жилах, когда ты рядом со мной… Я сам не понимаю, что со мной происходит, да и не хочу понимать!
- Игнасио…
- Молчи, Фьора, молчи!.. – его губы в страстном порыве прильнули к моим губам, мешая что-то возразить. – Я люблю тебя… Я люблю тебя и хочу, чтобы ты была моей!
- Но Игнасио…
- Сейчас, без лишних промедлений! – руки Игнасио спустились ниже, погрузившись в мыльную воду, настойчиво лаская грудь. – Я хочу, чтобы ты принадлежала только мне одному!
- О, да, моя любовь! – воскликнула я горячо, прижимаясь мокрыми от воды губами, к его руке. – Только твоя – больше ничья!
- Ты как русалка, - усмехаясь, Игнасио осушает поцелуем капли на моих щеках. – Как Афродита, родившаяся из пены… - его руки спустились ещё ниже, лаская мой живот и бёдра.
- Игнасио, скажи мне, а где сейчас Деметриос, Эстебан и Самия? – решила я его отвлечь от своей скромной персоны.
- На рынке.
- На рынке? Все трое? Почему меня никто не предупредил?
- Они будить тебя не хотели. Ушли ещё в одиннадцать утра, – Игнасио гладил мою спину.
«Некстати они на рынок ушли, - подумала я, - зря. Понятно, что монах так в открытую ко мне пристаёт. Защиты мне не у кого искать!»
- Игнасио, прошу, не надо… - проговорила я, с трудом совладав собой, чтобы не потерять контроля.
- Я больше не могу, невыносимо видеть перед собой красоту и не обладать ею!
- Нет! – я не сдержала надрывный визг.
- Почему?! – вскипел моментально Игнасио. – Я выполнил своё обещание, так чего тебе ещё?
- Игнасио, я же говорила тебе, что стану твоей в полном смысле этого слова, когда получу развод и после нашей свадьбы! – я обратила на него мятущийся взор своих глаз.
- Я так и знал… - проговорил Игнасио. – Лгунья! – я вскрикнула, потому что Игнасио отвесил мне неслабый подзатыльник.
- Что? – с обидой и недоумением я смотрела на монаха. – Что я сделала?
- Будто не знаешь, грязная тварь! – затем последовала пощёчина, столь неожиданная, что у меня перехватило дыхание. – Сукина дочь! – не обращая внимания на мои попытки сопротивляться, Игнасио схватил меня за волосы и довольно сильно ударил головой о стенки лохани, даже не отреагировав на мой вскрик.
- Пожалуйста, успокойся, - попыталась я воззвать к нему.
- Я успокоюсь, дрянь блудная! Я навсегда отучу тебя врать мне! Думала, я не знаю, что ты мне голову морочишь?! – руки Игнасио сжимались на моей шее, точно удавка.
Тут я с ужасом поняла, что он хочет со мной сделать!
- Нет! Игнасио, не делай этого, пожалуйста! – кричала я дурным и охрипшим голосом, в котором угадывались слёзы. – Пожалуйста! – цепляясь за его запястья, я пыталась убрать его руки от своей шеи, но он был слишком силён. Игнасио погрузил под воду мою голову, удерживая за шею и давя на лоб, чтобы я не всплыла, но я всё равно колотила по воде руками и ногами, что есть сил.
- Раз не хочешь быть моей, так будешь принадлежать могиле! – был его ответ, который я смутно различила сквозь воду, которая попала мне в уши.
Вода была у меня в ушах, заполняла рот и попадала в лёгкие через нос.
Игнасио удерживал меня под водой, не переставая душить, а я извивалась, пытаясь освободиться и выплёвывая воду изо рта.