Страница 53 из 66
Кивнула. А затем попросила:
— Не перебивай, пожалуйста. — Вновь взяла паузу, глубоко вздохнула и повторила сказанное ранее: — Итак, я хотела приворожить Богдана.
***
Я рассказывала довольно долго. Наконец-то рядом со мной был кто-то, кто мог выслушать меня, изредка задавая вопросы. Он не перебивал, нет, просто уточнял некоторые моменты. К примеру, почему приворожить решила именно Богдана. Пожалуй, это был первый вопрос, который граф высказал. А после повторил, словно напоминал самому себе.
— Когда-то он симпатизировал мне. Когда я только приехала. Я подумала, это будет неплохая партия. Кроме того, он — один из самых сильных молодых оборотней в Обрберге. Состоятельный, в случае чего, мог обеспечить мне защиту, — повторила я вновь.
Вадим кивнул, принимая ответ, и задумался. Конечно, большая часть моего рассказа ему не понравилась, я могу хоть сейчас дать руку на отсечение, подтверждая эту истину, но он принял его таким, какой он есть, составляя реальную картину без всяких прикрас.
Когда информация была обдумана, он молча протянул руку и погладил меня по правой щеке, проводя большим пальцем по шраму.
— Страшная сказка для взрослых, верно? — прошептал он. Я прикрыла глаза, показывая свое согласие.
Мы молчали. Я наслаждалась этой невинной лаской, а Вадим… сложно сказать, о чем думал он. Наверное, о том, как вытащить меня. Хотя присутствующая здесь молодая ведьма, а она была здесь одна и та — я, сильно сомневалась.
— Тебе что-нибудь нужно? — все также тихо спросил граф. — Сам передать не смогу, пришлю с Богданом.
Я отодвинулась, разрывая соприкосновение. Подумала.
— Позаботься о моих домочадцах, пожалуйста. Они служили мне верой и правдой три года. И если Мурка еще как-то может прокормиться сама, то Зорька — никак.
Вадим кивнул, еще раз погладил меня по щеке и поднялся.
— Я постараюсь попасть на суд. И постараюсь вытащить тебя оттуда.
Он стремительно поднялся и так же быстро убежал.
Задать вопрос о том, куда он едет, я не успела.
***
Не знаю, сколько еще я сидела в полном одиночестве. Секунды казались часами, минуты — годами. Интерьер моего места пребывания на следующие три дня был очень скудным. С трех сторон — решетка, четвертая сторона стена с очень маленьким окошечком. Когда я в него выглянула, то увидела, что видно оттуда только свинарник и нужник. Тошнотворное зрелище. Что было еще хуже — в тюрьме я сидела одна, поэтому нет ничего удивительного в том, что вскоре от скуки начала напевать колыбельную, которую когда-то напевала бабушка, но поскольку голоса у меня не было, звучало это отвратительно.
За колыбельной последовала лихая крестьянская, повествующая о том, как одна баронесса любовников искала. Довольно тщательно подбирала, к слову: взгляд должен соответствовать её представлениям о страсти, руки не больше ног, но и не меньше туловища, обязательно с волосами и еще кое-чем. Не знаю, как у баронессы, но мое воображение так и хотело нарисовать кривоногого уродца с шерстью вместо волос. Эдакую зверушку вместо человека.
И продолжать бы мне эти куплеты, если бы не хлопнула дверь моей темницы.
Молодой служитель шел торопливо, едва не срываясь на бег. И после полнейшей тишины его шаги казались слишком громкими. А еще оглушительно звенели ключа, он слишком тяжело дышал, отвратительно бормотал что-то под нос. Ужасный молодой человек, в общем.
— Ведьма? — поинтересовался он, останавливаясь напротив моей камеры.
— Лада Владиславовна, вообще-то, — фыркнула я, поднимаясь на ноги, чтобы не смотреть на него снизу вверх так сильно. Не сказать, что выпрямившись я оказалась с ним наравне, нет, все равно пришлось задрать голову, но хоть не так унизительно.
— Введенская, на допрос.
Фыркнула. Глядите-ка, сразу даже фамилию вспоминают. А то все ведьма, ведьма.
Я думала, меня отведут в храм, то есть выведут хоть ненадолго на улицу, но нет, завели в каморочку. Вернее, развязали руки, которые (о, богиня!) завязали после того, как вывели из камеры, и втолкнули в дверь.
Огляделась. Первое, что бросилось в глаза — это огромная кровать без балдахина, стоящая посередине этой каморки. Она занимала почти все пространство, лишь чудом как-то уместился еще стул и столик со странными предметами, непонятными мне. А еще тут были красные обои, кое-где подпаленные и прожженные насквозь.
— Доброго дня, дитя, — услышала я голос Гавриила. Захотелось сбежать, но за спиной в замочной скважине уже повернули ключ. Выхода не было.
Хм, «дитя», значит. Даже как-то странно. В нашу последнюю встречу он называл меня только ведьмой. Да и в предпоследнюю тоже. И как-то все это странно, хочу заметить.
— Всех благ, преподобный.
Конечно, строить из себя пай-девочку уже было поздно, но я все же склонилась, как примерная послушница: опустила голову, лишь бы не видеть противное мне лицо. И, кажется, мои мотивы не остались неразгаданными.
— Поднимись, дитя. Присаживайся. — Мне указали на кровать, а после того, как уселась, пристроились рядом. Подавила в себе желание отодвинуться, но все же столкнула чужую руку со своего плеча.
Мы помолчали. Гавриил о чем-то думал, я не знала, что сказать. Но молчание прервал все-таки он.
— Я хочу поговорить, дитя.
Приподняла бровь, показывая свое удивление. Но на самом деле замешательства было намного больше. Пожалуй, за время своего знакомства с Вадимом я научилась неплохо не только выражаться, но и скрывать свои настоящие эмоции.