Страница 52 из 66
Жители расступались. Некоторые из мужиков снимали головные уборы, показывая, что соболезнуют. Женщины отводили глаза, не решаясь взглянуть на мой наряд, бросающийся всем в глаза.
Впрочем, была здесь особа, которая свой взор не прятала. Она стояла гордо выпрямившись, с толикой превосходства. Весь вид Горяны словно говорил: «Наконец-то в мире станет одним отребьем меньше». Пожалуй, именно это и поразило меня больше всего. Раньше моя подруга такого не допускала.
А после женщина плюнула мне под ноги, гордо повернулась и ушла.
Над площадью все еще висела гнетущая тишина, когда молодую ведьму толкнули вперед, по направлению к храмовой тюрьме.
***
— Безмозглая! Кретинка! Ненормальная! Ведьма! Крысиная попа!
Меня настигло ощущение, что всё вновь повторяется. Только с той поправкой, что я сижу на холодном полу, прислонившись к стене, за решеткой мечется и орет на меня Вадим, а Богдан хмуро смотрит в окошко над моей головой. Иными словами — идиллия.
Я не мешала магу выплескивать свой гнев, хотя и не понимала причины. Оборотень, кажется, тоже. По крайней мере, периодически замечала, как он бросает на друга недоуменные взгляды. А граф был хорош. Такие рулады выдавал, что заслушаешься. Так что сидела и слушала, да.
— Ты хоть понимаешь, что в лучшем случае тебя просто казнят, в худшем — казнят мучительно? — прошипел он, приближаясь к решетке и хмуро глядя на меня.
Молча кивнула, не решаясь ничего ответить.
— Тогда какого лешего ты решила взяться за заказ, если видела Гавриила? — Это уже не шипение, это рычание. Кажется, дальше просто некуда.
Промолчала.
— Слушай, ведьма, я тебя сам казню! — заорал Вадим. — Вот вытащу из тюрьмы и казню!
— Все мы знаем, что это невозможно, — резонно подметил Богдан, отрываясь от окна и скрещивая руки. Он поджал губы, переведя взгляд на меня, что позволяло понять — презирает. На секунду я даже заволновалась: вдруг что-то натворила? Чем-то сильно обидела? Но через несколько минут стало безразлично. Какая разница, если жить мне осталось три дня?
Вновь повисла тишина.
— Даже если и сварила, то можно ведь было уничтожить доказательство. Толкнуть котел, всплеснуть руками и вскрикнуть что-то вроде: «Ой, я такая неуклюжая, идите по домам, ведьмы тут нет!». — Предполагаемые мои слова были произнесены таким тоном, что сразу становилось ясно даже мухам, жужжащим надо мной, — пародирует меня. — Как говорит моя мать — нет тела, нет убийства, — продолжил нагнетать граф. Захотелось даже его ударить. Мне и так всего ничего осталось, а он настроение портит.
— Я не хотела его варить, — произнесла очень тихо. Настолько, что Вадим и Богдан просто не могли услышать.
Но они услышали.
Вадим присел на корточки, протянул сквозь решетку руку и приподнял мое лицо, чтобы спокойно заглянуть в глаза. И от пронзительного синего взгляда мне стало не по себе.
— Тогда какого лешего, ведьмочка моя? — вновь повторил маг, стараясь найти в моих глазах ответ на свой вопрос. Он молчал, ожидая. Но я молчала. Мне действительно нечего было сказать. Разве что правду, которую я действительно озвучила:
— Жадность. За заказ мне обещали коня и пятьдесят золотых. Признай, достойная награда за срочность. Да и конь в дороге всегда нужен, про деньги я уж молчу.
В тюрьме раздалось фырканье. Богдан поднял руки, словно сдаваясь, попрощался с Вадимом и ушел. Мне же не сказал ни слова.
Он не верил. За три года, что мы были знакомы, он не поверил мне второй раз. Пожалуй, это было намного обиднее, чем все слова графа, что звучали сегодня или в его первый день в Обрберге. Мой единственный дорогой нечеловек в очередной раз меня оставил.
По щеке скатилась слеза. На секунду она замерла, попадая на бугристый шрам, а после рывком упала на голую руку, незащищенную платьем.
Но был тот, кто оставался здесь и сейчас со мной, не позволяя скатиться в уныние и жалость к себе.
— А ну, прекратила, — прорычал Вадим. Взглянула на него — злится. Сильно так, до дерганья века на левом глазе. И после того, как я это заметила, у самой глаз дергаться начал. — Я тебя вытащу.
Еще раз посмотрела на то, как у него глаз дергается, и отодвинулась.
— Нет, спасибо, мне и тут неплохо.
И вот теперь у Вадима задергалась даже щека. Правая. Это выглядело необычно — дергающиеся левый глаз и правая щека. Смешно даже. И не было ничего удивительного в том, что я улыбнулась. Маг, как ни странно, тоже.
Мы помолчали, улыбаясь и глядя друг на друга. А после граф произнес то, из-за чего улыбка мигом сползла с моего лица.
— Расскажи мне всё. Раз уж ты собралась умирать, то расскажи мне то, что обещала рассказать перед моим отъездом.
Я опустила глаза. Не рассчитывала я объясняться.
— А как насчет моей казни? Может, накануне? — спросила, и сама услышала, что голос дрогнул от жалости и маленькой надежды.
Но Вадим был неумолим.
— Боюсь, я к тому времени уеду.
— Как уедешь? А как же обещание меня вытащить?
— Вытащу, не переживай. — Вадим загадочно и хитро ухмыльнулся, а я решилась. И кто бы знал, как тяжело мне будет произнести первую фразу, чтобы объяснить ею все.
— Я хотела приворожить Богдана.
Вадим злобно рыкнул и посмотрел на меня. Тоже злобно, да.