Страница 51 из 66
Лучник выстрелил без предупреждения и не самим предупреждением, как это бывает в сказках. Напротив, он слишком резво отпустил тетиву, словно только и ждал момента, когда я не буду слушать приказов и начну медлить. Стрела больно задела ногу, оставляя на ней порез, и не сразу, только через некоторое время после появления сильной боли, когда я практически осела на землю, пришло осознание того, что текущая по ноге вниз теплая жижа — это моя кровь.
Осознание пришло, ужас не ушел.
— Медленно поднимитесь с земли и отойдите от костра. Следующая стрела будет направлена вам в плечо.
Нет, этот мужчина определенно меня нервирует. Он что же, командир отряда? Главный служащий?
Однако пока я, прикусывая губу до крови, поднималась с земли, стараясь зажать рукой кровоточащий порез (чувствую, останется новый шрам, довершающий, так сказать, композицию с лицом), на нашу импровизированную арену вышло новое действующее лицо. Всё такое же пухлое, с желтой кожей и блестящей лысинкой, которая отрезвила меня быстрее, чем направленные в мою сторону луки и боевые плети.
Гавриил.
Он смотрел на меня с довольно странным выражением лица. Отрешенно-торжествующим. Честно говоря, до этого момента я не была уверена в существовании такой гримасы, но вот она была здесь, на лице моего врага. Лице, абрис которого я часто видела в кошмарах.
— Ведьма Лада, ты арестована.
И вот тут во мне проснулось возмущение. Несмотря на всю ситуацию, на мое унизительное и довольно опасное положение, я действительно была недовольна. А всё потому что:
— А по какой такой причине вы меня арестовываете? Я не сделала ни одного плохого действия. — Угу, если не считать проклятия самого Гавриила и только что сваренного подавляющего волю зелья. — Кроме того, какая я вам «ведьма Лада», к богине вас! У меня, между прочим, отчество есть. И самоуважение.
Кто-то из служащих откровенно растерялся и робко спросил:
— А как звать-то тогда? Ведьма же… а ведьм в мире много, вот и пришлось по имени…
Присутствующая здесь ведьма задумалась, на миг забыв об окружении. Я пыталась определить рамки дозволенной мне наглости, но как-то не получалось. В итоге пожала плечиками, почувствовав-таки холодный ветер, и пробормотала:
— Ну, не знаю. Госпожа ведьма? Госпожа Введенская? Лада Владиславовна?
Всё тот же растерянный всё так же робко, но в то же время ехидно, предложил:
— Может, еще и повелительницей назвать?
Я вновь задумалась. Нет, предложение, конечно, заманчивое, кроме того, время хорошо тянет, но что-то мне подсказывает, что после такого ждет меня только излишняя жестокость уже звереющего Гавриила. Так что присутствующая в этой компании ведьма, а ею здесь являлась только я, решила не наглеть слишком сильно.
— Думаю, госпожи ведьмы и Лады Владиславовны будет вполне достаточно.
Пока мужчины переваривали информацию, я гордо прошла к валявшемуся на земле платью. И хотя выглядело это действительно пафосно, но только слепой мог не заметить выступившие на лбу капельки пота — всё же ходить с раненной ногой действительно сложно и больно. А еще я не менее величественно за платьем нагнулась. И только когда сзади раздался слаженный мужской судорожный вздох, вспомнила реакцию любого нормального мужчины на довольно фривольный вид любой женщины. А на мне вообще ничего не было… так что к гордости и боли добавился панический страх, да такой, что захотелось ломануться через кусты в лес.
— Кхм… госпожа ведьма, вы арестованы. — Повторил кто-то, возвращая разговор к началу.
— Причина, — напомнила я любезно, скрещивая руки на уже закрытой платьем груди. Просто чтобы быть увереннее.
Повисло молчание, вызвавшее у меня очередную долю страха. Служители обязаны ответить, это факт. Так почему они молчат? Почему Гавриил лишь злобно сжимает кулаки и зубы, из-за чего костяшки пальцев побелели, а на лице выступили желваки и алые пятна гнева? Это было странно. Даже очень.
Казалось. Прошла целая вечность, прежде чем мне ответил гневный Гавриил:
— Обвинение в колдовстве.
Да, это была веская причина. Что намного хуже — я, ведьма, не смогу оправдаться. Потому что такой грешок за мной водится. Да и все доказательства налицо: на момент ареста варящееся зелье (не скажешь ведь, что я тут обнаженной супчик варила), в доме в печке — склянки с зельем, а на столе — ведьминская книга. Да и никто мне не поможет.
— Могу я взять несколько личных вещей? — поинтересовалась тихо, надеясь на те три дня до суда, что по закону Ревфольва обязательно должны были предоставиться до казни.
— Сожалею, госпожа ведьма, — гадко ответил служитель таким тоном, что сразу становилось ясно — нисколько он не сожалеет, только издевается. И мне ничего не оставалось, кроме как кивнуть и пойти так.
Однако и этого для служителей было мало. Не успела пройти и десяти шагов, как один из послушников подбежал и связал мои руки за спиной. Рукава на платье мне в знак позора оторвали, чтобы все видели — ведьму ждет казнь. Увы, но это тоже всё по закону, жестокому и беспринципному.
***
Вы бывали когда-нибудь в месте, которое встречает вас полным безмолвием? Вот только все говорили, спорили, а после, увидев вас, замолкли?
Ранее я никогда не сталкивалась с подобным. Напротив, стоило мне прийти в Обрберг, как отовсюду слышала шепот, а то и гвалт: ну, всем хочется услышать что-то о своем будущем. И ранее ко мне всегда подходили люди, о чем-то спрашивали, к чему-то стремились, порой заказывали какую-либо услугу, порой — благодарили. Но никогда ранее не молчали.