Страница 45 из 66
***
Ближе к вечеру на глаза вновь навернулись слезы. Да, не так я мечтала встретить последний летний день! А ведь праздник, все смеются и танцуют на площади…
— Хозяйка, открывай двери! — крикнули с улицы, а после дверь отворилась, впуская веселую Горяну с Аленой на руках. Ребенок не спал, агукая, а я невольно улыбнулась, вытирая слезы.
— С праздничком тебя! — улыбнулась в ответ подруга, присаживаясь за стол. Словно подтверждая слова матери, дочь вновь сказала «агу».
Я достала из печи чайник и поставила на стол две кружки.
— У меня к тебе два вопроса, — шмыгнула я носом, разливая кипяток. — Где Мстислав и не слишком ли рано Алена начала издавать звуки, которые должна была научиться произносить ближе к полутора месяцам? А ведь ей всего недели две.
Горяна фыркнула.
— Таки это же дочь оборотня, они вообще быстро развиваются лет до пяти. А Мстислав с отцом, на какое-то соглашение поехали.
Молча кивнула, принимая ответ, и села за стол.
— А у меня к тебе ответный вопрос, — протянула подруга, перехватывая ребенка удобнее. — Чего ревем?
Нет, я не собиралась рассказывать. Не видела смысла. Но сначала эта мысль показалась такой заманчивой…
В итоге решила ограничиться полуправдой:
— Вчера мы с одним человеком… праздновали. — А на самом деле банально квасили. — И я не помню, что произошло после.
На глаза вновь навернулись слезы. Эх, успокоюсь я сегодня или нет?
— И он тебя обидел? — поинтересовалась Горяна сурово.
— Говорю же, не помню.
Глубоко вздохнула, успокаиваясь. Я сильная, я справлюсь! А если не справлюсь, то попробую.
Горяна помолчала, Алена вновь начала агукать.
— А ты свари зелье, которое поможет вспомнить, — предложила она «гениальную» идею. — Чего сложного?
Я помолчала.
— Сложность действительно есть, — призналась осторожно. — У меня книги нет.
— То есть как? — опешила подружка.
— Я её… продала.
— Кому?! — Горяна аж подскочила, не обращая внимания на начавшего хныкать ребенка.
— Магу Вадиму Добрыничу, который у лекаря, принимающего твои роды, живет…
Женщина встала с места и сурово посмотрела на меня.
— С ребенком посидишь?
***
Следующий час в моей жизни прошел отвратительно. Не скажу, что сидеть с Аленой было совсем ужасно, но все же неприятно. Никогда бы не подумала, что младенцы так часто ревут! И пойди пойми, чего она хочет — кушать или намочить пеленки.
Кстати, пеленки действительно намокали очень быстро. Я только-только замотала её в чистую (с большим трудом, кстати, пеленала, поскольку делала это впервые в жизни) пеленку, а её вновь необходимо было менять. В итоге, плюнув на это дело, я положила ребенка на стол, в чем мать родила, и села, наблюдая, чтоб
Но больше всего бесило именно оно — это бесконечное агуканье, от которого даже голова болеть начала.
Так что, когда пред мои уже гневные очи явилась Горяна, с огромной радостью отобрала книгу, сунула чадо в ручки матери и спровадила обеих за дверь, предварительно отдав зелье потенции.
Но едва открыла книгу, как на первой же странице увидела сложенный в треугольник лист бумаги. Осторожно развернула, прокляла пишущего таким почерком и вчиталась в витиеватые буквы.
«Эта книга принадлежит тебе по праву. Я не смею её отнимать. Будь счастлива», — гласила запись. И почему у меня даже не возникает сомнения, что письмо писал не Богдан?
Листок выпал из рук, а я… да плюнула я на всё и принялась искать зелье, восстанавливающее память.
***
Полуденное солнце нещадно палило, а я с опаской смотрела на ядовито-розовое зелье. Нет, оно, конечно, не ядовитое, но яркий цвет напрягал. Никогда не любила розовый, больше красный уважала.
Вязкую субстанцию требовалось выпить. И я бы давно уже это сделала, но меня пугали последствия. С одной стороны приятно было бы узнать, что единственный человек, к которому ты привязалась, ни смотря ни на что тебя не предавал и не использовал. С другой — вдруг всё намного хуже?
«Важно: Перед применением задать вслух вопрос, который поможет разобраться в жизни. Зелье поможет вспомнить те вещи, которые подзабылись, но не восстановит память до самого конца».
Что есть для меня важный вопрос? О чем я там хотела узнать?
— Кто для меня важнее: Вадим Добрынич или Богдан Зориславович?
Ну да, всё официально и серьезно. Я запретила себе звать их только по имени, чтобы не было соблазна простить.
Эх, была, не была!
Отвратительное на вкус зелье скользнуло в горло, обволакивая его, и… ничего не произошло.
Вот совсем.
— Не поняла, — нахмурилась я, когда и через пять минут ничего не случилось. Вновь уткнулась в книгу. Никаких комментариев на этот счет.
Села прямо на землю, чувствуя разочарование. Вот не везет мне.
Но так я думала в первые две минуты. Следом пришла боль и мучительное воспоминание.
Невероятно больно. Слезы, попадая в ранку на щеке, делают только больнее, заставляя осознать всю свою беспомощность со связанными сзади руками: ни утереть слезы, ни рану залечить.