Страница 44 из 66
Я доверяла ему! Я пообещала рассказать ему мою историю! А он так мною… воспользовался?
Да, определенно, именно воспользовался! И это было хуже пощёчины, хуже моего приговора к казни, вынесенного еще три года назад. Это было предательством.
Возле дома опустилась на колени, глядя, как мирно радуются праздничному дню мои домочадцы. Этому также способствовала солнечная, теплая погода. И моя кошечка, лежа на крылечке, подставляла белое пузико лучам, купаясь в такой своеобразной ванне, но при этом бдительно следя за мирно пасущейся чуть в стороне козой. Зато стоило ей меня увидеть — мгновенно вскочила и забралась на колени, облизывая щеки, по которым дорожками текли обильные слезы.
Говорю же, ведьминские кошки самые умные и самые преданные.
Мурка переживала. Конечно, она вряд ли понимала, что произошло, но зато делала вид, что ей действительно интересно. Давно доказано, что ведьминские кошки способны чувствовать хозяина благодаря некоторой привязке. И именно сейчас я до конца поняла, что именно имелось в виду.
— А меня тут предали, — выдала я, гладя кошку и усаживаясь удобнее. Кошке такие кульбиты не очень-то понравились, но она даже не выпустила когтей, чувствуя, как мне худо.
Интересно, а можно ли считать, что маг действительно меня предал, если в этой суровой реальности он ни кем мне не приходился? Так, досадное недоразумение, трижды помешавшее мне приворожить его друга.
«Нисколько не досадное недоразумение», — возразило что-то в сердце. — «Очень даже разумение. Он хороший».
Возразило что-то, а заплакала я.
И я ревела, рассказывая кошке о том, что ничего не помню из вчерашнего дня, кроме того, как разговаривала с бабушкой. Ревела, шепча о моем пробуждении. Тихо всхлипывала, когда повествовала о тяжелом разговоре с Богданом. И Мурка, моя маленькая белая любимица, терлась о мою руку головой, мурчала на особо важных в рассказе местах и… успокаивала.
Через час я уже была готова поверить, что все произошедшее — страшный сон, поэтому слегка успокоилась и относительно спокойно прополола огород и подоила Зорьку. А еще через один час уже спокойно принимала посетительницу и раздумывала о том, что надо бы мне поехать в Нелидцкое. Желательно через два дня.
План был довольно прост. Под покровом ночи я, доехавшая до родной деревни, пробралась бы в дом и, не задерживаясь ни минуты, отправилась бы обратно в Обрберг, дабы не попасть на глаза доблестной страже порядка — служителям. Вся проблема заключалась в том, что двери и окна моего дома могли оказаться заколочены или, не приведи богиня, сам дом сожжен. Всё же Горяна уехала оттуда довольно давно, за это время ситуация могла измениться.
С дочерью, увы, такой номер пройти бы не смог. Я до сих пор боялась близости с мужчиной, а учитывая, что вчерашний вечер выдался развеселым, стала бояться еще сильнее. Ибо действительно страшно, я же не помню, что он там творил! Вдруг он оказался таким же жестоким, как и Гавриил?
Эх, ведьма, не о том при посетителе думаешь!
Мысленно дав себе затрещину, я вслушалась в то, что вещает мне довольно юная дама.
— Понимаете, маменька не позволяет мне выйти замуж, — щебетала девчушка. Дочь мельника, если не ошибаюсь. — И единственный выход — сбежать, но папенька поставил на окна решетки и теперь зорко следит за всеми моими движениями.
Интересный случай, но…
— Как ты тогда добралась сюда и чего требуешь от меня?
Ребенок покраснел и опустил взгляд.
— Папенька на мельнице, — начала она, подтверждая мое воспоминание о мельнике и его неугомонном дитятке. — А маменька гостит у бабуленьки. Я выкрала ключ и убежала. А от вас хочу зелье, которое помогло бы мне уговорить папеньку и маменьку выдать меня за Ярослава. Ведь он такой… такой…
Далее фантазия девушки отправилась в полет, а я облокотилась на спинку скамейки в беседке и принялась думать.
Мельник Обрберга страдал той же проблемой, что и жена мельника Нелидцкого, разве что с огромной разницей: в Нелидцком мужик хоть не слал своим любовницам записки с поэмами собственного сочинения и не сплетничал о своих походах. А о доченьке мельника Обрберга уже давно ходили слухи. И не мудрено — пятнадцать лет, а уже не девственница. Если верить всё тем же слухам, свою честь она потеряла на всё той же мельнице, соблазненная в тринадцать лет одним из оборотней. Папаша, конечно, начал судиться с вервольфом, но у его дочки снесло крышу. В смысле, и отправилась с тех пор дочурка по рукам, ногам и прочему филею мужской половины нашей деревни.
С другой стороны, я вполне понимаю мужчин. Как устоять перед очаровательной девочкой со светлыми кудряшками и огромными голубыми глазами? Эталон красоты нашего «захолустья», как говорит Горяна.
Я нахмурилась, барабаня пальцами по столу. Чай давно остыл, девчушка до сих пор щебетала о своей маленькой любви к очередному красавчику, с которым «маменька не разрешала сходить под венец», а мне было интересно, почему мне так не хочется лезть в это дело.
— Значит, зелье, подавляющее волю? — поинтересовалась я наконец. Девушка кивнула, в кои-то веки закрыв рот. — Будет. — Нет, мне определенно не хочется в это лезть. — Но возьму я дорого. Не меньше двадцати золотых.
Девочка открыла рот, готовая отчаянно торговаться. Но я оборвала её одним жестом, поднимаясь из-за стола и направляясь к выходу из беседки.
— Ничего не хочу слышать. Зелье сложное, варить его трудно, а работу ты требуешь скорую. Кстати, о скорости. За неё отдельно доплатишь пять монет. Мои расценки в деревне знают.