Топь

Рядовая Свидригайло, Оксана Кейстутовна, приникла к прозрачному окошку-иллюминатору двери промышленного лифта. Лифт, судя по всему, застыл где-то ближе к земле, тросы уходили вверх в темноту. Говорят, подъёмник вполне может пахать на электроэнергии, которую даёт резервный генератор, но проверять, так ли это, пока не стали – ребята из внешней разведки спускались на землю пешкодралом по лестнице. Если подойти к краю платформы, зелёные человечки, топчущиеся по насыпи и заглядывающие в каждый барак, видны как на ладони.

Впрочем, видами интересоваться некогда. Приказано было осмотреть позиции, чем они и занимались. По вышке гуляло эхо голосов, шагов и хлопанья дверей – сооружение оказалось столь монументальным, что на осмотр каждого уровня приходилось всего по четыре человека. На бетонном полу жёлтой и красной краской змеились линии промышленной разметки. Оксана рассеянно оглядела пустующий уровень и пошла вправо от шахты подъёмника мимо дверей подсобных помещений. Каждый уровень платформы выглядел примерно одинаково: пустая сдвоенная сердцевина из буровой колонны и лифтовой шахты, помещения с оборудованием и бетонный периметр в клетке из перекрещивающихся каркасных балок.

Взгляд зацепился за рыжее дерево. На золотой табличке значилась надпись: «Охрана». Настолько неуместным казалась фанера с узором под розовый бук в этом царстве крашенного серой краской металла, что девушка остановилась, задумчиво потерев затылок. Похожие двери были в её школе, но там охранник заседал за кафедрой у главного входа, кидая ленивые взгляды на телевизор в противоположном углу холла либо вперившись в кроссворд. Девушка пожала плечами и дёрнула ручку двери.

Мужчина в чёрной форме поднял взгляд от планшета.

– Ой, – сказала Оксана, тут же ретировавшись.

Она немного постояла у холодной стены. Под пальцами ощущались рельефные капельки застывшей краски. Неловко как-то получилось. Что хотела? Как дура зашла и вышла. Оксана нерешительно потопталась, потом выдохнула, робко постучала и снова заглянула в обитель охраны. Её обитатель так и сидел, уткнувшись в гаджет. Кроссворды, небось, гадает. Или эти… судоки.

– Здрасте, я это… ничего особенного не хотела… просто поздороваться, – затараторила Оксана. – Просто мы тут, типа, пришли смотреть, всё ли в порядке. А то сами знаете, наверное, хрень какая-то творилась – добычу остановили… – она помахала руками, чтобы собеседник оценил масштаб ситуации.

Охраннику на вид было лет под сорок – мягкая непримечательная внешность со столь же мягкой округлой фигурой, выдававшей порочную страсть к сканвордам и столовской выпечке. Он вежливо выслушал её сумбурное объяснение: впрочем, было заметно, что планшет интересовал его больше, чем вторжение каких-либо девиц. Закуток охранника представлял собой небольшую каптёрку со втиснутым туда письменным столом, продавленной раскладушкой, прикрытой линялым покрывалом с бахромой, и древним телевизором, исторгавшим из колонок тихие дребезжащие звуки случившейся на экране перестрелки.

Оксана очнулась на мысли, что слишком долго молча пялится на свисающую с телевизионного кронштейна коллекцию плюшевых уродов всех форм и расцветок.

– Э… и мы, в общем, разузнаем, что тут нефтяникам мешает нормально работать, – закончила она мысль. – Вот.

– Известное дело, местные и мешают, – горестно отмахнувшись, нарушил охранник молчание и снова уткнулся в планшет, как бы намекая, что Оксане пора идти по своим делам.

– О, – девушка взялась за дверную ручку, бросив прощальный взгляд на экран. – Понятно. До сви…

– Погодь. Вид комической поэзии, вторая «у»? – охранник пытливо воззрился на девушку.

– «Туфта»? – брякнула Оксана.

– Сама ты… Семь букв, а не пять.