Топь

– А потом он мне говорит: «Неси наряд, что ты всю неделю делал», а что я ему отнесу, если степлер, которым надо его скрепить, так и не нашли, хотя всю эту неделю и искали.

Оксана хлопнула себя по коленке и расхохоталась.

– Это «инверсия» называется! – отсмеявшись, выдала она с умным видом.

Кондратий подтолкнул к ней бутылку с ликёром, гадая, достаточно ли она набралась для того, что путать инверсию с рекурсией, или это обычный уровень эрудиции подобных девиц. Рядовая Свидригайло, тем временем, оперлась на спинку дивана, закинула ногу на ногу и мечтательно уставилась в потолок. По крайней мере, она набралась настолько, чтобы остаться в одной майке, форменных штанах и ботинках.

– Это за такую работу ещё и деньги платют? – риторически вопросила она, обмахиваясь ладонью. Паршин, приложившись к бутылке, буркнул: «немножко». Свидригайло вдруг оживилась, пересела ближе к Паршину, пытливо уставившись на него: – Товарищ аспирант…

– Но-но! «Товарищ кандидат наук»! – поднял Кондратий указательный палец.

– Ничего себе! – хихикнула Оксана. – Товарищ лейтенант… это… – она прокашлялась, – вот ты с жёлтым чемоданчиком всё носишься. У там тебя нет этих, – рядовая Свидригайло выразительно подвигала тёмными бровями, произнеся страшным шёпотом: – ну, таблеток для веселья?

Кандидат наук приобнял девицу.

– На нелегал склоняешь, Свидригайло? – прошептал он ей на ушко. На мочке виднелись полузажившие точки-углубления от серёжек.

– На вполне… ха-ха!.. – снова развеселилась рядовая, – на вполне законные действия по обоюдному согласию! А-ха-ха! Да сбрей усы, товарищ кандидат, щекотно, не могу!

Кондратий отстранился от девицы. Щёлкнули замки кейса.

– Чтоб ты знала, тут тебе не тау, тут разрешены только разработка и производство боевых стимуляторов, – сказал он, быстро перебирая пакетики.

– Так боевые стимуляторы – это когда тебе весело оттого, что воюешь, – мудро заметила Оксана, возясь со своим брючным ремнём.

Взгляд зацепился за белую пустую наклейку. Вот они. Пустышки. Кальция магния стеарат и ничего лишнего.

– Резонно. На, держи.

Кондратий сам зачем-то кинул в рот белую шайбочку плацебо, запил приторными остатками ликёра и рывком развернул Оксану к себе спиной.

– Что, так удобнее? – поинтересовалась она, кокетливо взглянув из-за плеча.

Он не ответил, ведя рукой по её спине. Тонкая талия, позвоночник в ложбинке между сильными позвоночными мышцами, над трогательными крестцовыми ямками раскинула чёрные крылья двухголовая птица-мутант в языках пламени. Интересно, в Москве ещё остались девушки, у которых на крестце не вытатуирован Феникс Возрождённый?

Стопари на столе звякали друг об друга. Кондратий перевёл бездумный взгляд с напряжённых вцепившихся в стол пальцев Оксаны, на смугловатой коже которых виднелись белые полосы от колец, на пакет с белой наклейкой, бездумно пересчитывая перекатывающиеся от каждого движения таблетки. Их как-то мало. Чёртов таблетпресс упрямился гораздо дольше…

– Триединый, я всё перепутал! – воскликнул Кондратий, звонко хлопнув Оксану по бедру.

Оксана, вжалась в него, обернулась, ухмыляясь:

– Не, я слышала, конечно, о чуваке, который «Пельмешки!» кричал, – начала она. – Но чтобы так…

– Да я серьёзно, – Паршин сжал её бёдра, пальцами разглаживая чёрно-золотые татуированные перья. – Одной группе пустышки всучил, идиот, – покаянно сообщил он.

Комната содрогнулась. Мигнул свет, металлоконструкции вышки протяжно застонали от приложенной нагрузки.